Странный туннельный дверной проем оказался с другой стороны второй дверью, которая захлопнулась, как только Софи вошла внутрь, не оставив ей иного выбора, кроме как протиснуться в тесную, претесную комнату. По пути она наткнулась на такое количество конечностей, что была уверена, что на следующий день у нее будет несколько синяков. И ее лицо уткнулось в чью-то подмышку.
Она не хотела знать, в чью именно.
Клаустрофобия не была чем-то, с чем она обычно боролась, но Софи не могла не смотреть на низкий потолок и изогнутые алмазные стены вокруг нее… в которых не было никаких следов окон или других дверей… чувствуя себя так, будто она только что залезла внутрь суперослепительного хомячьего шара, вместе с шестнадцатью другими людьми.
Желание оттолкнуть всех с пути и пробиваться к единственному выходу, пока кто-нибудь не выпустит ее, резко встало на дыбы… но она подавила его, пробираясь к краю группы и прижимаясь спиной к прохладной стене.
— Это образец, — объяснил Эмери. — Вы пятеро — единственные не члены Совета, кто когда-либо входил сюда.
— Повезло нам, — пробормотала Софи, медленно втягивая воздух и стараясь не думать о том, откуда в комнате появился свежий воздух. Она не видела ни вентиляционных отверстий, ни даже крошечных щелей между алмазными кирпичами в форме сот.
И не помогло, когда Член Совета Эмери указал на золотой ключ на своем плаще и сказал им:
— Вы не сможете вернуться в Парагон — или уйти — без одного из них.
— Знаю, что здесь немного тесновато, — добавила Член Совета Оралье, и ее прекрасные глаза вспыхнули сочувствием, когда она встретилась взглядом с Софи, — но это временно.
— Насколько временно? — спросила Стина почти таким же несчастным голосом, как чувствовала себя Софи.
— Это дело нескольких минут, — пообещал Эмери. — Держитесь.
— За что? — спросил Декс, но Члены Совета были слишком заняты тем, что натыкались друг на друга, пытаясь дотянуться до своих шпилек в форме ключей. Как только их руки оказались в нужном положении, каждый из них прижал указательный палец правой руки к кусочку ключа, удерживая его там, пока низкий рокот не заставил вибрировать пол.
— Будет лучше, если вы будете держать глаза открытыми для следующей части, — посоветовал Эмери, глубоко вздохнув, прежде чем добавить: — Вперед.
Члены Совета еще раз нажали на булавки, и пол снова загрохотал… на этот раз сильнее. И затем…
… ничего.
Секунды шли… так много, что Софи была уверена, что они застрянут там навечно, или пока у них не кончится воздух, в зависимости от того, что наступит раньше. И она уже собиралась начать царапать стены, когда Парагон загрохотал достаточно сильно, чтобы заставить всех пошатнуться.
Софи едва успела восстановить равновесие, когда комната, казалось, покатилась вперед и подпрыгнула одновременно, вызвав вздохи и охи, а также множество визгов и криков… но только от Софи и ее друзей. Члены Совета, казалось, почти не замечали, как Парагон взлетал все выше и выше… быстрее, быстрее, быстрее. Глаза девушки наполнились слезами, уши заложило, а живот ухнул к пяткам… которые, как она с удивлением поняла, больше не касались пола.
— Почему мы невесомы? — спросила она, пытаясь разобраться в странной физике их ситуации. По всем подсчетам, гравитация должна давить вниз против их восходящего импульса, не так ли?
— На самом деле Парагон вращается очень быстро, — сказал ей Член Совета Терик, размахивая протезной ногой, которая двигалась более плавно, когда ей не приходилось поддерживать его вес. — Так быстро, что твои глаза ничего не видят. Вот почему лучше всего держать их открытыми… мозг верит в иллюзию и не позволяет телу чувствовать эффекты движения.
Все, что Софи смогла сказать, было:
— О.
И ей пришлось заставить себя перестать думать об этом, потому что чем больше она пыталась представить, как быстро они должны вращаться, чтобы хоть что-то из этого было возможно, тем ближе она подходила к тому, чтобы выплюнуть содержимое желудка… а тошнота в маленькой, вращающейся комнате, заполненной шестнадцатью другими людьми, могла быстро достичь кошмарных уровней грубости.
