Она протиснулась между мной и стеллажом, задев мою руку. Я решился помочь ей.
— Харли, тебе нужна помощь?
Она остановилась в дверном проёме.
— Нет, не нужна. Давай быстрее…
— Я иду.
Я схватил рюкзак и проверил, всё ли на месте, ночь за окном не дала мне всё разглядеть, и мне пришлось в спешке идти вслед за Харли. Свет на кухне был уже выключен, да и в конце коридора, в прихожей, было светло только благодаря лампочке на лестничной клетке. Я влез в кроссовки и спустился вниз.
Харли закрыла дверь на замок и поставила рюкзак подруги на землю. Болди пустил Еву с себя. Она медленно упёрлась в землю ногами, словно пёрышко, и отряхнулась, подув на свисавшую к глазам чёлку.
— Ну, тебе понравилось? — хихикая, спросил Болди.
Ева сжала губы и, взяв свой рюкзак, ответила:
— Да иди ты…
Парень усмехнулся.
На улице было темно, как в бочке. Еле видные силуэты домов сливались с чистым ночным небом, и разглядеть их можно было только благодаря ярким точкам, чей свет не проходил сквозь бетонные «коробки». Луны уже не было, видимо, она осталась за той стороной нашего дома, ближе к горам. Мы пошли по какому-то воображаемому маршруту, за Болди, тот в полголоса начал инструктаж. В частности, для меня:
— Итак, сейчас ночь. В чём главное преимущество ночи? Правильно, в отсутствии света. А в чём главная опасность ночи?
— Э…
— Правильно. В отсутствии света, — его жесты руками были не различимы во тьме, мне оставалось только слушать. — Так, Ник, главное — держи оружие наготове. Не шуми, не разговаривай по пустякам, будь предельно внимателен и не отходи от нас ни на шаг!
Усёк?
— Угу, — так же тихо промычал я, доставая из рюкзака свой пистолет.
Мы шли, часы показывали уже 01:09. Страх уютно обустроился в наших телах. Мурашки нервно бегали по коже, цокая своими холодными лапками, оставляя вместо следов маленькие неровности. Монотонные песни сверчков звенели по оба уха. Они будто слышали нас и пытались что-то сказать, журча своими голосовыми каналами. Но мы не могли понять, что они говорят. Вот сверху пролетела ворона, сливаясь с ночным небом. Хлопая крыльями и издавая протяжные звуки, она сотрясала гробовую тишину. Минуты медленно крались, и мы приближались к границе, за которую, возможно, ещё никто в здравом смысле не ступал. Уже отсюда были видны огни домов, вывесок, фонарей. Красный столб дыма убавил свою интенсивность, но продолжал цепляться за тонкие нити жизни. Мне всё ещё не верилось, что та часть города, в которую, по словам моих спутников, ступать было опасно, работала и функционировала, словно являясь отдельным миром.
Перед нами вырос высокий забор из неаккуратной, ржавой сетки,
укутанный колючей проволокой и сотнями надписей-
предупреждений.
— Вот, — начала Ева, — туда даже попасть никто не пытался. Сетка цела, так что пойдёмте лучше домой… — она взялась за свои руки, немножко втянув голову, будто мёрзла.
Я аккуратно пощупал ограду и понял, что раскусить такой материал обычными резцами не получится.
— Она слишком прочна. Видны попытки её раскусить, вот.
Небольшие порезы, ржавчина в некоторых местах ободрана.
Болди посмотрел на меня и, немного подумав, промолвил:
— Значит, нужно искать другой путь… — он посмотрел налево. —
Крыши, — ткнул в сторону дома, освещённого горящей машиной. — Если пройдём по крышам домов, сможем запросто миновать ограду.
Там спустимся.
— И зачем я на это согласилась? — вздохнула Харли.
Парень посмеялся.
— Можно подумать, что у тебя выбор был…
Мы подошли к дому, через который собрались пробираться, дверь, на моё удивление, была открыта. Мы вошли и включили фонарики. Всюду валялась штукатурка голубого цвета, разбитые вазы, стёкла поблёскивали своими острыми углами, словно кристаллы, застрявшие в толстом слое грязи. Стены были расписаны красками, обклеены всевозможными газетами. Я приготовил пистолет.
— Будьте начеку, — приказал голос направляющего.
Мы медленно, боком поднимались, заглядывая на к верху идущие этажи. Некоторые квартиры были открыты и скрипели своими дверьми, каждый раз вызывая своим звуком настоящую пытку нашим нервам. Наконец мы выбрались на крышу. Даже здесь, наверху, было гораздо чище и спокойнее, чем там, в людных низах. Я ступил на карниз и увидел под собой ту ограду. До ближайшей крыши было рукой подать, но ночь как будто специально внушала мне
