-- Нет, нет.
-- Или это как снятие порчи?
-- Нет, я просто объясняю, что к чему, помогаю людям понять. Помню, рассказывал я им про пытки...
-- Они небось в ответ кричали: "А то мы не знаем!"
-- Нет, они кричали: "Никогда, отродясь не было никаких пыток!" Тогда я постепенно подвел их к теме с другой стороны: "Если вы надзираете и бдите, так должны знать, сколько у вас отделений милиции и в каких бьют, а в каких нет". -- "Конечно, -- кричат, -- знаем!" "Ну, вот видите... Слыхали, значит, про пытки! А говорили, что не бывает такого!" И тут до них доходит, как же они прокололись...
-- То есть вы их ловите, подлавливаете?
-- Скорее, помогаю быть искренними. И вот самый суровый прокурор, громче всех возмущался, говорит: "Приеду домой и сразу в плохих отделениях посажу своих помощников! При прокуроре-то всяко не будут бить".
-- Это хорошее, правильное, нормальное решение?
-- Нормальное, но не настоящее. По-хорошему, там надо не прокурора, а, наоборот, дежурного адвоката сажать. Но они его не пустят! Им же надо сначала чистосердечное собственноручное признание получить. А адвокат помешает, скажет -- сиди молчи. К ним ведь если попал человек, так они его непременно должны посадить, прав он или виноват.
-- Слушайте, а зачем им это все? Они ж не садисты, не маньяки?
-- Конечно, не садисты! Просто система так работает. Если они дали санкцию на арест, а после человек оказался невиновным, то прокурора могут лишить премии, затормозить очередную звездочку. У них там в приказах Генерального прокурора объясняется: если был арест, а после арестованного оправдали -- это ЧП, за это накажут. (Я сам документы читал.) Это вынуждает прокуратуру добиваться для арестованных обвинительных приговоров, даже если дело сшито "на живую нитку".
-- А что б им с другого конца подойти -- не арестовывать ни за что?
-- Ну, это для них слишком сложно. Неквалифицированные работники предпочитают ограничиваться простыми формами контроля. Вот, например, когда к ним приходит жалоба на незаконный арест, нет смысла ее рассматривать. Ведь приговор скорей всего будет обвинительный, гарантия -- девяносто девять процентов! Это статистика... Как пользоваться дышлом
-- И что ж, справедливость в наших судах невозможна?
-- Вообще справедливость имеет какой-то шанс только в состязательном процессе. Но состязательность в наших судах отменил еще Петр: "А суду и очным ставкам не бывать, а все дела ведать розыску". Инквизиционный же суд -- вот такой, как у нас, -- вообще мало связан с идеей справедливости. Он обслуживает чьи-нибудь интересы, правильно или ложно понятые.
-- Так вы скажите -- чьи?
-- В лучшем случае интересы борьбы с преступностью. А на самом же деле сплошь и рядом -- справедливость корпоративно понятую. Приговор придумывают не по справедливости, а такой, чтоб и прокурор был доволен, и вышестоящая инстанция не отменила.
-- Понятно, закон -- что дышло. А как им ворочают? Вот что, если надо принять по делу определенное решение, так начальство вызывает судью и учит его жить?
-- Ну, если судят безвестного хулигана, то кому ж он нужен -- его как хотят, так и судят. А если дело важное, если оно связано с городским имуществом, с родственниками высокопоставленных лиц, с политикой... Особенно с выборами! Вот, например, во время местных выборов в суд подаются жалобы на действия избиркома. Как их рассматривать? Не угадаешь -- считай, потерял кресло.
Вообще суды -- вопреки Конституции -- содержатся в основном за счет местных бюджетов. А еще ж квартиры судьям надо получать. Всегда местная власть может нажать на суд! Сверху председателю суда объясняют, какой нужен приговор, и он расписывает дело кому-то из своих доверенных судей. Это ж вам не федеральный округ Колумбия, где все дела распределяются по жребию!
-- Но и начальству же тоже трудно! Справедливость -- одно, а вашему брату судейскому надо же квартиры давать.
-- Да, да, понятно...
-- Квартиры... Вот у вас какие жилищные условия?
-- Трехкомнатная квартира на троих.
-- Вот видите... Вам хорошо, а другим? Теперь деньги: их где дают, как?
