-- Какая у вас, интересно, диета?
-- Очень простая: мясо, рыба, яйца, цитрусовые. И все это -- сколько хочешь, до потери сознания. Но! Все нужно есть отдельно. Не мешать ни с картошкой, ни с чем. Знаете, это хорошо и быстро помогает.
-- И пению это тоже помогает?
-- Мне очень важно выглядеть красиво, чтобы выйти на сцену. Когда я толстая -- я страдаю. Считаю неприличным выходить на сцену такой.
-- А разные физические упражнения?
-- Нет, этого я не делаю. Хотя раньше любила ходить на лыжах. И в школе, помню, выступала на соревнованиях. Платья
-- На вас смотрит весь мир, и вы, наверное, переживаете из-за туалетов?
-- Одежда... О, как мне хотелось хорошо одеться! Конечно, не всегда получалось. Помню, в Москве появились английские платья из джерси. В одном таком я пришла петь в "Метрополитен", чувствуя себя в нем чуть ли не английской королевой. Но Соломон Юрок -- он тогда только начал работать со мной -- отверг мое джерси и принес другое платье. Я была страшно оскорблена. "Это только для "Метрополитен", -- только так ему удалось меня немножко успокоить.
-- Это было ваше первое настоящее концертное платье?
-- Нет, первое мне сшил Жорж Ставропулос. Перед моим сольным выступлением в "Метрополитен". Ставропулос был большим мастером и одевал всех знаменитостей. К ним он причислил и меня. Жорж сшил мне самое прекрасное платье на свете -- из синего шифона.
Вообще же мне нравится одежда фирмы "Escada". По-моему, она хороша для больших женщин: скрывает всякие недостатки фигуры. Япония
-- Где за границей вам уютней всего?
-- В Японии! Я туда езжу каждый год, мне нравится там жить. Я там очень хорошо себя чувствую: у меня ничего не болит, даже давление не поднимается. Мне очень нравится японская кухня, я с удовольствием ем там всякие морские травки.
Я там преподаю, веду там мастер-класс. И все, что нужно сказать студентам, я перевела на японский, на котором я уже начала говорить. Сначала читала по тетради, а сейчас выучила свой текст наизусть. Студенты в восторге! Кажется, мой японский нравится им больше, чем мое пение. Каллас
-- Вы всегда очень высоко отзываетесь о Каллас. Вы ее называете mon Dieu...
-- С Каллас у меня было две встречи. Впервые я ее увидела на конкурсе Чайковского. Она сидела где-то далеко в жюри, и у меня поджилки тряслись. Не знай я, что Каллас в жюри, думаю, лучше бы пела (куда ж лучше, в тот раз Образцова и так получила золотую медаль. -- Прим. авт). А настоящая встреча была в Гранд-опера. Когда я вошла в зал, представление уже началось. Меня посадили в ложу и сказали: "С вами рядом Мария Каллас". Я смотрела на нее с восхищением. Помню, она была в курточке такой, из ободранного зайца. И я еще удивилась: "Каллас -- и в ободранном зайце?" После, правда, оказалось, что это шиншилла... Сидим, сидим мы так рядом и вдруг... нечаянно стукнулись коленками, -- и меня будто током ударило! Мария сразу начала быстро-быстро говорить: "Все думают, я с ним встречаюсь из-за его богатства. Нет! Я его очень люблю, по-настоящему люблю. Это единственный мужчина, который доставлял мне удовлетворение как женщине..." Я была шокирована! Не сразу и поняла, о чем она говорит. А это она про Онассиса, который тогда как раз только оставил Каллас, женился на Жаклин Кеннеди... После оперы мы пошли в "Максим". Я вернулась домой в четыре часа утра и все рассказывала Маквале, своей подруге, про Каллас -- какая она, как говорит, как поворачивается... Встречу с Каллас я никогда не забуду. Она была какая-то очень странная, какая-то космическая, из других измерений... Вишневская
-- Что вы можете сказать о Галине Вишневской?
-- Да... Последнее время сильной жажды встречаться нет. Она сделала для меня... очень много плохого сделала. Может, то была творческая ревность? Это единственное, что ее могло бы оправдать...
Я же ей никогда ничего плохого не делала. (Все, что говорится об этом в прессе, -- вранье.) Ведь я ее очень любила. А когда я люблю -- я люблю навсегда. Кармен
-- Вы были признаны лучшей в мире Кармен... Это потому, что вам так близка ее роль?
-- Очень близка! Мне понятна любовь до конца! Конкурс этот проходил в Барселоне. Несколько вечеров подряд шли спектакли с разными исполнителями главных ролей. Все были большими мастерами: Розалинда Элиас, Джойс Давидсон, Грейс Бамбри. Моим партнером был Доминго. Я молилась перед образом Мадонны, пела ей: "Я люблю его, обожаю" -- и думала при этом о Хозе. Помню, Доминго поднял меня на руки и пропел: "Арестуйте меня, я ее убийца" -- и очень долго держал меня на руках на авансцене; тогда я была очень худенькая. Для меня это был незабываемый спектакль... Тогда-то я и поняла, прочувствовала, что значит любить до конца.
