На том берегу возникли размытые силуэты, засуетились у блоков. Поползла, распрямляясь, гармошка моста — дощечки, нанизанные на веревки. Нижние канаты, оказывается, служили опорой, а верхние — перилами.
Сейчас никаких канатов не было, видимо, переправу уничтожили во время зачистки. Ксандр оцепенел, пораженный ярким воспоминанием. В нем и раньше просыпались «картинки» прошлой жизни, Дамировой, но сейчас эпизод получился особенно живым. Что же, получается, ключ к памяти берсера — повторение пути?
И если Ксандр пройдет его заново, то отыщет Забвение?
Вацлав тронул Ксандра за плечо.
— Слушай, Ксандр. Я понимаю, хреново. Я понимаю, жена, всё такое. Ты не раскисай, парень, а то нас обоих сожрут. Друг без друга — не выжить вообще, нереально.
Ксандр чуть не рассказал ему о Дамире и Забвении. Вацлав никогда не стал бы ему другом на Земле, но здесь, в чужом мире, Ваня — единственный близкий человек. Но, представив его «овощем» — без памяти, без желаний, — Ксандр сдержался.
— Где сиделку брать, как думаешь? — спросил он вместо признания.
— В больнице. Когда бабушка слегла, мы медсестру наняли. Тут же есть лазареты, значит, и нянечки должны быть. Вот и пойдем… Я в санчасть уже ходил, знаю, где это.
Они повернулись спиной к реке, несущей мутные воды, и отправились в город.
* * *
Толстая неряшливая терианка не задавала вопросов, ее интересовали только деньги — мелкие монетки, сумма, учитывая жалование сержанта Ксандра бер᾿Грона, небольшая. Юлька не заметила сиделку, не заметила и мужа.
— Не волнуйтесь, офицер! — Терианка безостановочно кланялась, трясла седовласой головой, будто ее тело сводило судорогой. — Всё сделаю, всё, я за недужными умеючи, обучалася. И кашку сварю, и накормлю, и ссаньё вынесу, я умеючи, обучалася.
Ксандр вручил ей две монетки на расходы и вернулся к обязанностям — пока он занимался своими делами, Вацлав «прикрывал», в одиночку патрулируя сектор.
В городе и правда было тихо, но Ксандру казалось, что с наступлением темноты все изменится. Ощущение детское, так малыш прячется от мрака под одеялом, уверенный: страхи живут где-то снаружи. Кресло превращается в Буку, под кроватью сидит кровосос, в окно стучатся оборотни, кто-то большой бродит по опустевшим паркам, земля дрожит от его поступи, а увидеть чудище — значит провалиться в его мир, в реальность монстров. Сожрут, душу выпьют. Под одеялом — безопасней. И мама за стенкой.
Тревога витала в воздухе Наргелиса.
Ксандр печатал шаг по брусчатке, приветствуя встречных клериков и берсеров, и мечтал укрыться в своей квартире, зажечь лампу, а на закате плотно закрыть ставни.
Сгущался туман, и Ксандру чудилось, будто кто-то идет следом, но стоило обернуться, и ощущение пропадало.
— Ксандр… — Голос тихий и будто знакомый.
Ксандр развернулся в прыжке, вскидывая револьвер.
О повстанце Ягупе он не вспоминал с тех пор, как их замели в коллекторе. Сейчас юноша стоял перед Ксандром — живой, не призрак? — и беспомощно улыбался. Во время облавы ему здорово досталось: под глазами синяки, на переносице ссадина, губы покрыты черной коркой, белые волосы слиплись сосульками.
— Господин… Меня выпустили, и я прятался. Спасибо, господин, замолвил слово… Мне так и сказали, что я — осведомитель, и чтобы я шел себе. Только немного побили. Немного. А к своим я теперь не могу. Я не знаю, где они, я боюсь их, господин. Я пришел просить… Помоги мне снова, господин! Я же помог тебе, я отблагодарил, я…
А ведь повстанцы, если поймают бедолагу, убьют. Не все же сгинули в Диком городе, кто-то ушел. Ксандр порадовался за Ягупа: попади пятномордый под огонь, не спасся бы. Ну и куда его? Ягуп прав: Ксандр помог ему, но и в тюрьму парень попал из-за Ксандра, а теперь, получается, предатель, никому не нужен. Пропадет же!
Ксандр медлил всего минуту, но плечи Ягупа поникли, и парень захлюпал носом.
— Хватит. Ступай ко мне домой. Адрес скажу. Там тетка… и женщина больная. Тетка ваша, местная. Скажешь, я прислал помогать. Скажешь, я велел оставить тебя. Вот, на монетку. И сиди, не высовывайся, пока я не вернусь. — Тут Ксандра посетила новая мысль, и он добавил: — А если не вернусь, позаботься о больной, о Юльке. Она — моя жена.
