— Куда ты направился? — напомнил о себе Вацлав. — Я, между прочим, жрать хочу.
— Иди, обедай. Или мне принести тебе еды?
Вацлав скорчил зверскую рожу и дернул плечами. Да он просто трусит, сообразил Ксандр. Ни на минуту не отходит.
— Я собираюсь пошататься по городу, — отчитался Ксандр. — Хочешь, давай со мной.
Сунув руки в карманы и ссутулившись, Вацлав догнал Ксандра и подстроился под его шаг. На Радужной площади купил пирожки у толстой рябой тетки, сожрал их и вытер руки о камуфляж, похлопал себя по животу.
— Теперь лучше. Задолбала меня эта история. Проснуться хочется. А тебе — нет? Домой — не?
Много дней они ходили этим маршрутом в казармы, ноги сами вели туда, к сослуживцам. Землянам. Своим.
Своим — пускающим слюну, глупым и неповоротливым манкуратам. Нет, свои они только внешне.
— Мой дом здесь, — отчеканил Ксандр. — Там я спал, а здесь — живу.
— Ты и правда того, — проговорил Вацлав со знанием дела. — Хороший… как ты говорил? Экспонат?
— Образец, — отмахнулся Ксандр.
— Ага. Не то, что я. Я тут надумал, вот…
Вацлав осекся. Схватился за скорч, вытянул шею, завертел головой и прошептал:
— За нами кто-то идет. Точно говорю. От самого Центавроса чешет.
— Надо было не подавать виду, будто ты его заметил. Или пробуем взять? Пробуем?
— По-моему, он скрылся вон в том проулке, — Вацлав указал на два трехэтажных дома. — Я пошел, ты беги в обход, попробуй перерезать улицу.
Охваченный азартом Ксандр рванул по центральной дороге. Свернул в переулок, идущий параллельно тому, где скрылся наблюдатель. Дома. Веревки с бельем. Люди. Дети. Лающие псы.
Перепрыгнув через нагромождение брёвен, он бросился меж домами, вылетел на соседнюю улочку, прижался к стене. Враг обязательно пробежит здесь, если он не почудился Вацлаву.
Шумное дыхание, грузные шаги. Вацлав? Ксандр выглянул: точно. Глаза вытаращены, рожа красная.
— Ушел, гад. Ума не приложу, где ушел. Стены отвесные, ну не ниндзя же он!
— Идем, посмотрим, — вздохнул разочарованный Ксандр.
Стены домов были гладкими. Вздумай карабкаться — минут пять уйдет, каким бы ты ни был первоклассным альпинистом. Значит, либо соглядатай свернул во дворы, что тоже рискованно, либо нашел другой путь. Если, конечно, слежка — не плод разыгравшегося воображения.
Внимание привлекла кладка на тротуаре, похожая на невысокие стенки колодца. Она окружала дыру, куда стекали помои из желобов. Канализация и водосток одновременно. Камней и раствора почти не видно — занесены грязью, перемешанной со старыми листьями. Рядом — след подошвы. Ксандр присмотрелся и разглядел в грязи четыре длинных полосы по правую и левую сторону кладки.
— Вот куда он делся! — восторжествовал Ксандр, указывая на дыру, присел на корточки, пощупал борозды. — Видишь, пальцами ухватился и спрыгнул. Там глубоко?
— Метра два, вон, дно видно. Чё — в погоню? Полезем туда? — поежился Вацлав.
— Он уже далеко, в подземелье он в своей стихии, а мы — заблудимся. Да и по дерьму шлепать неохота.
— И то правда, — вздохнул Вацлав. — Куда теперь? Че-то мне кружить по городу расхотелось.
— Пойду к своей… Да не трусь ты. Хотел бы убить — уже прикончил бы, он много раз мог нас… того.
— Чего он хочет? Топтун, блин. И ведь второй день уже топчет!
— Просто любопытный. Все, он нас больше не потревожит, — успокоил его Ксандр. — Пойду я к своей, тут недалеко. Иди проводить тебя?
— Не смешно, — Вацлав сплюнул. — Вали! Че вылупился?
* * *
Никто на Ксандра не напал. Слежка прекратилась, но Ксандр был начеку и на всякий случай держал руку на скорче.
Он пытался найти ниточку, которая приведет к памяти Дамира. Галебус был знаком с покойным, мастер Фрол — наверняка, Райан, Нектор… Кого ни выбери — тёмников или бер᾿Гронов, впереди мучительная смерть. И ведь есть наверняка и третья сила, и четвертая. Ходили слухи о бывшей любовнице Ильмара, Агайре, которая теперь встречается с бер᾿Махом, Неплохо бы было ее разговорить, да нет у Ксандра на нее выхода.
Ксандр готов был взвыть загнанным в ловушку зверем. Остается ждать развития событий, вынюхивать, выискивать и не забывать: кругом враги. Никому нельзя верить. За ним идет охота, давешний соглядатай — тому доказательство. Затаиться. Ждать. И ненавидеть себя за промедление.
