А Дамиру нельзя отвлекаться. Дамир в ловушке, выход из которой пробьет только Забвение.
Передышка. Затишье перед боем, перед его личной, даже не последней — послепоследней войной.
Пока Юлька возилась с ужином и кормила рабочих, Ксандр дремал, убаюканный треском поленьев в печи.
Закончив работу, Юлька легла с краю, прижалась и заглянула в глаза:
— Санечка, тебе плохо? Ты грустишь? — Она приложила ладони к его щекам. — Устал, наверное. У меня есть вино. Будешь?
Не дожидаясь ответа, вынула бутыль, где плескалась красная жидкость, разлила по стаканам, заслонила стол, развернулась и протянула выпивку Ксандру.
— Конечно, это не вино — наливка ягодная. Но ничего. Без неё трудно… — Юлька выпила залпом, зажмурилась, подождала, когда выпьет Ксандр, и протянула руки ладонями вверх. — Посмотри. Как у старухи. Тарелки приходится мыть дрянью, которая разъедает кожу.
Ксандру не было дела до её рук, в горле жгло: отвык от алкоголя.
— Саня? Санечка, ты со мной?
— Не называй меня больше этим именем.
— А… как мне тебя называть?.. Ксандром? — Юлька вытянула шею.
— Дамир. Дамир бер᾿Грон.
Тонкие Юлькины брови дернулись, она приподнялась на локтях и попросила:
— Дамир, расскажи, что тебя беспокоит. Это иногда надо — выговориться, облегчить душу.
И Ксандр заговорил. О том, что никогда ему не достичь прежних высот, он чужак среди варханов, а Дамир был великим, и его имя высечено на Камне славы. Он играл по-крупному, а Ксандр навсегда останется сержантом. И, если Дамир пробудится окончательно, он предпочтет смерть такому позору.
Голова кружилась, слова все лились и лились, а напротив были глаза человека, преданного ему до гроба. Правый — голубой, левый — ярко-зелёный. Юля слушала, пожалуй, слишком внимательно. Ксандр чувствовал подвох, но не мог остановить свою исповедь. Кольнул и отпустил страх: не слишком ли Ксандр откровенен? Впрочем, по сравнению с жаждой вывернуть душу наизнанку это не имело значения.
Юля держала его за руку, задавала вопросы, когда Ксандр замолкал. Кажется, он говорил о Забвении…
Потом накатила усталость, Ксандр уткнулся в подушку и захрапел, а когда проснулся на рассвете, устыдился слабости. Он помнил только, что жаловался на жизнь — позорно жаловался. Сделав вывод, что пить ему нельзя, Ксандр оделся и поспешил на построение.
Пока он шел через город, всё мерещились шаги за спиной, и Ксандр нервно оглядывался. Память Дамира беспокойно перебирала своих врагов и шелестела: «Забвение. Ты знаешь, где оно, но не помнишь. Тебя заставят вспомнить. Тебя убьют».
ГЛАВА 15
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
На входе в Центаврос Ксандра задержали крюкеры, которым плевать было на приказы бер᾿Гронов и на форму сержанта. В лицо не знают, не доверяют. Послали за мастером Райаном. Увидев Ксандра, тот сморщился, будто откусил неспелой хурмы, и проскрипел:
— Запомните его. Он — бер᾿Грон. — И, по-стариковски пожевав губу, добавил: — Совсем сдурели. Скоро в клан начнут диких сайдонцев принимать.
— Я докажу, что достоин, — проговорил Ксандр, когда они миновали охрану.
— Я и не сомневаюсь, — мастер заложил руки за спину. — Я верю, что ты, тассказать, профессионал, но ты из низших и не имеешь права стоять в одном строю с варханами, будь в тебе даже опыт самого покойного бер᾿Хана.
Построение от предыдущего отличалось мало. Пару часов потоптали плац Центавроса и разошлись по домам.
Шагая по площади бок-о-бок с Вацлавом, Ксандр благодарил мироздание, что варханам неизвестен принцип большинства земных начальников: «Мне важно, чтобы вы умаялись». Вацлав тоже думал о своем и молчал.
Ксандр остановился, думая, куда податься. Вацлав, превратившийся из конкурента в верного пса, сощурился на солнце и сказал:
— Мне кажется, за нами наблюдают. Причем постоянно.
— Так оно и есть, мы ж не варханы, а… образцы. Ценные образцы. Мне с утра слежка мерещится.
Куда теперь? В общагу? Ну уж нет. Или действительно попросить мастера Фрола о переводе? Почему он относится по-человечески, а Райан как… как фашист?
Точно, строй эсэсовцев и два еврея. Картина маслом.
Минута слабости прошла. Ксандр вспомнил, что у него есть надежда и дело: пробудить память Дамира, найти оружие, доказать всем, он — лучший. С какой стороны подступиться к этому, Ксандр не знал. Память Дамира реагирует на знакомые пейзажи. Прогулка по городу поможет… хотя бы выявить, кто следит за Ксандром.
