Собравшийся в Петрограде 15 (28) декабря общеармейский съезд по демобилизации армии, работавший до 3 (16) января 1918 г., также выступил против ленинской политики. 17 (30) декабря Ленин составил для этого съезда специальную анкету. Делегаты должны были ответить на 10 вопросов о состоянии армии и ее способности вести революционную войну с Германией. Ленин спрашивал, возможно ли наступление германской армии в зимних условиях, способны ли немецкие войска занять Петроград, сможет ли русская армия удержать фронт... Наконец, Ленин задавал вопрос, следует ли затягивать мирные переговоры или же нужно обрывать их и начинать революционную войну. Самым важным вопросом был последний:
"Если бы армия могла голосовать, высказалась ли бы она за немедленный мир на аннексионических (потеря всех занятых/Германией/ областей) и экономически крайне трудных для России условиях или за крайнее напряжение сил для революционной войны, т. е. за отпор немцам?"
Ленин надеялся заручиться согласием съезда на ведение переговоров. Но делегаты высказались за революционную войну. В течение двух дней -- 17 и 18 (30 и 31) декабря -- Совнарком обсуждал состояние армии и фронта. У советской делегации в Бресте 17 (30) декабря был запрошен "в спешном порядке" точный текст немецких условий, а на следующий день, после доклада
Н. В. Крыленко, основанного на собранных у делегатов съезда анкетах, Совнарком постановил "результаты анкеты признать исчерпывающими" в вопросе о состоянии армии и принять резолюцию, предложенную Лениным.
Совнарком действительно принял в тот день ленинскую резолюцию, только Ленин, не желая проигрывать сражение, высказался за революционную войну (правда -- лишь на уровне агитации), а не за разрыв переговоров: резолюция СНК предлагала проводить усиленную агитацию против аннексионистского мира, настаивать на перенесении переговоров в Стокгольм, "затягивать мирные переговоры", проводить все необходимые мероприятия для реорганизации армии и обороны Петрограда и вести пропаганду и агитацию за неизбежность революционной войны. Резолюция не подлежала публикации. Ленин отступил на словах, но отстоял ведение переговоров, которые не были прерваны.
Против Ленина тем временем выступили возглавляемые левыми коммунистами Московский окружной и Московский городской комитеты партии, а также ряд крупнейших партийных комитетов Урала, Украины и Сибири. По существу, Ленин терял над партией контроль. Его авторитет стремительно падал. Вопрос о мире постепенно перерастал в вопрос о власти Ленина в партии большевиков, о весе его в правительстве советской России. И Ленин развернул отчаянную кампанию против своих оппонентов за подписание мира, за руководство в партии, за власть.
Не приходится удивляться, что при общем революционном подъеме Ленин оказывался в меньшинстве. Большинство партийного актива выступило за непринятие германских требований, разрыв переговоров и объявление революционной войны германскому империализму с целью установления коммунистического режима в Европе. К тому же докладывавший 7 (20) января в Совнаркоме Троцкий не оставил сомнений в том, что на мир без аннексий Германия не согласна. Но на аннексионистский мир, казалось, не должны были согласиться лидеры русской революции. Однако неожиданно для всей партии глава советского правительства Ленин снова выступил "за" -- теперь уже за принятие германского ультиматума.
Свою точку зрения он изложил в написанных в тот же день "Тезисах по вопросу о немедленном заключении сепаратного и аннексионистского мира", которые обсуждались на специальном партийном совещании 8 (21) января 1918 г., где присутствовало 63 человека, в основном
делегаты Третьего съезда Советов, который должен был открыться через два дня. Ленин прежде всего убеждал слушателей в том, что без заключения немедленного мира большевистское правительство падет под нажимом крестьянской армии:
"Крестьянская армия, невыносимо истомленная войной, после первых же поражений -- вероятно, даже не через месяцы, а через недели -- свергнет социалистическое рабочее правительство. Так рисковать мы не имеем права. Нет сомнения, что наша армия в данный момент абсолютно не в состоянии успешно отразить немецкое наступление... Сильнейшие поражения заставят Россию заключить еще более невыгодный сепаратный мир, причем мир этот будет заключен не социалистическим правительством, а каким-либо другим".
