Общепринято мнение, что, возвратившись в Брест для возобновления переговоров в конце января по н. ст., Троцкий имел директиву советского правительства подписать мир. Эта легенда основывается на заявлении Ленина, сделанном на Седьмом съезде партии: "Было условлено, что мы держимся до ультиматума немцев, после ультиматума мы сдаем". Поскольку никаких официальных партийных документов о договоренности с Троцким не существовало, оставалось предполагать, что Ленин и Троцкий сговорились о чем-то за спиною ЦК в личном порядке, и Троцкий, не подписав германский ультиматум, нарушил данное Ленину слово.
Есть, однако, основания полагать, что Ленин пытался свалить на Троцкого вину за срыв мира и начало германского наступления. За это говорит и отсутствие документов, подтверждающих слова Ленина, и наличие материалов, их опровергающих. Так, в воспоминаниях Троцкого о Ленине, опубликованных в 1924 г. сначала в "Правде", а затем отдельной книгой, имеется отрывок, который трудно трактовать иначе, как описание того самого разговора-сговора, на который намекал Ленин с трибуны съезда. Вот как пересказывал состоявшийся диалог Троцкий:
Ленин: -- Допустим, что принят ваш план. Мы отказались подписать мир, а немцы после этого переходят в наступление. Что вы тогда делаете?
Троцкий: -- Подписываем мир под штыками. Тогда картина ясна рабочему классу всего мира.
А вы не поддержите тогда лозунг революционной
войны?
Ни в коем случае.
При такой постановке опыт может оказаться не
столь уж опасным. Мы рискуем потерять Эстонию или
Латвию... Очень будет жаль пожертвовать социалистиче
ской Эстонией, -- шутил Ленин, -- но уж придется, пожа
луй, для доброго мира пойти на этот компромисс.
А в случае немедленного подписания мира разве
исключена возможность немецкой военной интервенции в
Эстонии или Латвии?
Положим, что так, но там только возможность,
а здесь почти наверняка".
Таким образом, Троцкий и Ленин действительно договорились о том, что мир будет подписан, но не после предъявления ультиматума, а после начала наступления германских войск.
Сам Троцкий лишь однажды коснулся этого вопроса, причем в статье, оставшейся неопубликованной. В ноябре 1924 г. Троцкий написал статью "Наши разногласия", где касательно брест-литовских переговоров указал:
"Не могу, однако, здесь не отметить совершенно безобразных извращений брест-литовской истории, допущенных Куусиненом. У него выходит так: уехав в Брест-Литовск с партийной инструкцией в случае ультиматума -- подписать договор, я самовольно нарушил эту инструкцию и отказался дать свою подпись. Эта ложь переходит уже всякие пределы. Я уехал в Брест-Литовск с единственной инструкцией: затягивать переговоры как можно дольше, а в случае ультиматума выторговать отсрочку и приехать в Москву для участия в решении ЦК. Как я поступил в Брест-Литовске? Когда дело дошло до ультиматума, я сторговался насчет перерыва, вернулся в Москву и вопрос решался в ЦК. Не я самолично, а большинство ЦК по моему предложению решило мира не подписывать. Таково же было решение большинства всероссийского партийного совещания. В Брест-Литовск я уехал в последний раз с совершенно определенным решением партии: договора не подписывать. Все это можно без труда проверить по протоколам ЦК".
Это же следует и из текста директив, переданных и Брест Лениным (по поручению ЦК) и предусматривающих разрыв переговоров в случае, если немцы к уже
известным пунктам соглашения прибавят еще один -- признание независимости Украины под управлением "буржуазной" Рады.
15 (28) января Чернин вернулся в Брест. Днем позже туда прибыл Троцкий. 19 января (1 февраля) Германия и Австро-Венгрия подтвердили Троцкому, что считают Украину под управлением Украинской народной Рады независимым государством и, практически во всем уступив украинцам, твердо решили подписать с ними сепаратный мир. Советское правительство, со своей стороны, намерено было не уступать и в случае отказа германской и австро-венгерской делегации признать только что образованное большевиками советское правительство в Харькове предполагало разорвать Брестские переговоры.
