ДАНИЭЛЛА
ЕДИНСТВЕННАЯ ДОЧЬ
Разговор обернулся не так уж плохо, как я ожидала.
Мать начала было жаловаться и ныть в трубку, но стоило мне заверить, что Мартас-Вайнярд буквально кишит подходящими холостяками, а не только одними геями, как со вздохом согласилась с моими планами на лето.
– По крайней мере не будешь зря тратить время, развлекаясь без всякой цели, – заметила она. – Даниэлла, я так рада, что ты решила остепениться и выйти замуж!
– Ну, – возразила я, скрипнув зубами, – сначала нужно найти подходящего человека, ма.
– Пф-ф! – фыркнула мать. Я живо представила небрежный взмах пухлой ручки, отметавшей дурацкое незначительное препятствие. – Можно подумать, велика проблема! Взгляни на себя! Ты просто шикарная. Да любой мужчина в здравом уме умрет, чтобы добиться тебя.
В здравом уме.
На это следует обратить внимание. Опасайся психов.
– Спасибо, ма. А па дома?
– Знаешь, мать хотела бы, чтобы ты приехала домой на пару недель, – первым делом произнес он. – Не сумеешь?
Вот оно.
Угрызения совести.
– Я уже подписала договор об аренде, – соврала я.
– А ведь Дэвид тебя ждет. Он и эта его невеста, как там ее…
– Роберта.
В толк не возьму, почему отец всегда притворяется, что забыл имя очередной приятельницы Дэвида.
– Может, ему стоит приехать ко мне на Вайнярд? – предложила я, зная, что папочка припрятал в рукаве не менее одной козырной карты, с помощью которой надеется воздействовать на мою совесть.
– А как насчет твоего бедного старенького папочки? Неужели совсем о нем не думаешь? – спросил отец полушутливо. – Или ты больше меня не любишь? Нашла кого-то еще и забыла своего папу?
Вот это смертельный удар. Я всегда была папиной дочкой, но, в отличие от многих женщин, честно пыталась не пользоваться этим.
– О, па, конечно, нет! Ты сам знаешь, что навсегда останешься самым главным в моей жизни. Просто…
– Даниэлла, поезжай и отдохни хорошенько. Я так, дурачусь. Ты молодая девушка, красавица, и кому и развлечься, как не тебе?
– Приеду на свой день рождения, – пообещала я, смаргивая слезы. – В августе. На уик-энд.
– Моя тридцатилетняя малышка, – вздохнул па. – Ты делаешь меня стариком.
– Ты вовсе не старый, па, – заверила я, думая: «Мой па совсем не старый, верно? Всего шестьдесят пять. По современным стандартам, это далеко не старость!»
– Нет, что ни говори, я старею, и слава Богу. Знаешь почему?
Комфорт и утешение давным-давно известного. А заодно и тоска.
– Потому что, если не стареешь, значит, уже мертв, – продекламировала я.
– Точно! – хмыкнул па. – В общем, поезжай и хорошенько повеселись на пляже.
Я обещала постараться.
Полагаю, мы могли бы рискнуть и снять дом заочно. Без осмотра.
Довериться риелтору. Развесить уши и внимать ее россказням.
В конце концов, особого значения это не имело. К тому времени, когда мы набрались решимости снять дом на лето, на рынке осталось одно дерьмо. По крайней мере в Оук-Блаффс.
Наша агент упомянула о маленьких поселках на побережье. Электричества нет. Канализация весьма сомнительна. Потрясающие виды. Тонны мира и покоя.
– Нас не интересует мир и покой! – объявила Даниэлла и, повернувшись ко мне и Клер, прошептала: – Единственный интересующий меня вид – это вид обнаженной мускулистой мужской груди.
Не потребовалось много времени, чтобы заметить: время от времени будущую соседку так и тянет выражаться высоким штилем дамских романов.
Погода тоже не способствовала усилиям риелтора впарить нам развалину. День выдался холодным, мокрым и серым. Я не позаботилась накинуть куртку поверх майки с короткими рукавами и теперь зябко ежилась.
Да и стоил ли Вайнярд стольких хлопот? Добраться до него сложнее, чем, скажем, на Кейп-Код. Сначала автобусом до Фалмута. А оттуда паромом до Оук-Блаффс.
Может, надо было попросту плюнуть на эту затею с летним домиком и проводить выходные и уик-энды на экскурсиях? Взять напрокат машину и посетить наконец такие местечки, как Стербридж-Виллидж и домик Луизы Олкотт
