Савик Шустер, так ловко внедрённый ненавистниками России на постсоветское пространство, что и в футбол русских учит играть, болея при этом за “Фиорентину”, “помянул” погибших в октябре 1993 года москвичей беседой с ещё одним “страдальцем” за русский народ — Глебом Павловским.
Мало удовольствия получаешь, слушая приторную и лживую болтовню сих русофобов, иногда, правда, неумело мимикрирующих и надевающих личину страдальцев за Россию. Но нет-нет и сорвутся эти сладкоголосые певуны на злобу и неприязнь по отношению к тому положительному, что так пугало их в России всего два десятка лет тому назад. Вот и в этой беседе Шустер пожурил одного из её участников в зале, осмелившегося вспомнить о былой боевой мощи Отечества. Вкрадчиво, но уверенно оборвал ведущий впавшего в ностальгию собеседника: “Ну ведь вы же знаете, какая тогда была армия, лучше уж и не вспоминать”.
Конечно, господин Шустер, лучше вам про ту армию и не вспоминать…
От шустеров ждать покаяния за горечи и беды, подобные октябрьской трагедии, не приходится.
Но, может, кто-то из них всё же одумается? Вспомнит о таком человеческом атрибуте, как стыд, и покается перед Богом, а прежде всего перед самим собой. Каяться никогда не поздно!
"С любовью, русские люди" (Беседа Алексея Кожевникова со скульптором Вячеславом Клыковым) (Наш современник N7 2004)
“С любовью, Русские люди”
Беседа редактора “Нашего современника” Алексея Кожевникова
с заслуженным деятелем искусств России,
скульптором Вячеславом Клыковым
Алексей Кожевников:
Вячеслав Михайлович, Вами создан памятник замечательному русскому писателю Василию Макаровичу Шукшину. Расскажите, пожалуйста, об истории создания этого памятника. Ведь само обращение к имени Шукшина — это не только Ваше преклонение перед его творчеством, но и перед самой личностью писателя?
Вячеслав Клыков:
Увы, я не был лично знаком с Василием Макаровичем. Так уж сложилось, что встретиться с ним мне не довелось, но очень хотелось приблизиться к нему — просто как к человеку. Когда Шукшина не стало, я воспринял это как личную трагедию. Он был тем редким писателем, который мог донести до нашего общества живое слово о русском человеке, писателем, осознававшим свою миссию перед народом. Конечно, я сожалею, что не был знаком с Шукшиным при жизни (хотя и знал многих его друзей). Но думаю, что в этом и моё преимущество — ведь для некоторых “воспоминателей” Шукшин стал некой личной собственностью, а их мемуары — своеобразной “монополией” на истину. Мне же, как и многим другим людям, Василий Макарович дорог прежде всего как великий писатель, показавший в своих произведениях целую галерею русских национальных характеров — и при этом сам являвший собой образ русского человека во всём его величии, противоречиях, исканиях... Вот этот образ Шукшина — человека и писателя, мне особенно близок и дорог.
Работу над памятником Василию Макаровичу я начал сразу после смерти писателя — в 1974 году. Создал несколько вариантов. Памятник, который будет установлен в июле этого года, ко дню рождения Шукшина, — продолжение моей работы над образом великого писателя.
А. К.:
Как выглядит памятник?
В. К.:
Семиметровая фигура Шукшина, на постаменте, установленная на горе, у подножия которой расположилось родное село писателя Сростки. Сама гора — как пуп земли, а мне и хотелось Шукшина как бы “посадить на землю”. А посмотришь вокруг — места-то какие! Река Катунь, лесок, предгорье... Сказочный край... Помню, приехал сюда в 1976-м. Тогда в Сростках впервые проводились литературные Шукшинские чтения. Летел на Алтай, думал, что встречу что-то необычное, непохожее на нашу срединную Россию. А как увидел Сростки — точно такое же село, как, например, под Воронежем или под Курском. Одинаково всё абсолютно. Говор очень похож на воронежский, на казачий, песни те же самые. Нормальный русский язык, может быть, с небольшим “тоном” — как все сибиряки говорят. Сам Василий Макарович объяснил это в своем “Степане Разине”, намекая на своё происхождение. Помните диалог его героев: “Батюшка, ты откуда?” — “Да я с Алтая” — “Как ты попал туда?” — “В своё время мой дед поджёг усадьбу помещика. Нашли — Сибирь”. А осваивал Сибирь кто? Казаки. Те же русские люди... Под Воронежем река Шукша протекает. Вот оттуда “корни” Василия Макаровича и многих его героев — из нашей средней России.
