— А “мобильник” мне выдадут?
— Конечно.
— А машина у меня будет?
— Естественно. Вы же вице-президент.
Профессиональное любопытство нового топ-менеджера было удовлетворено. На радостях он, как рассказывают, даже забыл спросить, какой круг обязанностей ему поручается”.
“Дети “Газпрома” (или управленцы постарше, но с той же мерой ответственности), разумеется, не могли, да, наверное, и не считали нужным просчитывать последствия безумной газовой блокады. Экономические. И — что еще важнее — политические.
И человеческие... Современные экономисты предпочитают не снисходить до них. Ну а я — писатель, мне дозволено. Признаюсь, когда я писал эту главу, у меня перед глазами стоял похожий на Шукшина инженер из Несвижа. Тот, что водил нас по компрессорной станции газопровода Ямал — Европа. С какой гордостью он рассказывал о строительстве! Чувствовалось: сам работал.
И тысячи таких трудяг, как он. Вкалывали и радовались: ведь со с м ы с л о м работа! Пойди найди такую сегодня. Привести в дома тепло, обогреть, осветить — этим можно гордиться. И вот сосунок с “мобилой”, за всю жизнь не забивший гвоздя в стену, командует за тысячи километров: “Game over, мужики! Глушите систему...”
Воля ваша, но я вижу здесь не только безответственность и бесхозяйственность.
Нет, это н а д р у г а т е л ь с т в о над здравым смыслом, над справедливостью. Столь характерное сегодня.
И все-таки как ни отвратительны “детки”, они, понятное дело, только т р а н с л и р о в а л и указания вышестоящих. Выполняли приказ. И не своего газпромовского покровителя, а людей, облеченных государственной властью. И не жалкие (в российских масштабах) 200 миллионов были ставкой в крутой игре — судьба Союзного государства, и прежде всего судьба Александра Лукашенко.
Не успели перекрыть газ, как эксперты “выехали”: “Скорее всего, Лукашенко пойдет навстречу Москве, а если не пойдет, то он прекрасно понимает, что дни его сочтены” (С. Караганов, председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике); “Если Лукашенко не договорится с Россией, ему либо придется уйти в отставку, либо совершить госпереворот...” (В. Игрунов, директор Международного института гуманитарно-политических исследований).
Ну, эти-то только злорадствовали, а были те, кто и впрямь толкал белорусского президента в пропасть.
“...Якобы Путин дал команду сформировать в Москве спецгруппу с целью разными способами, в том числе и через экономическую дестабилизацию в Беларуси, убрать Лукашенко”
(выделено мною. —
А. К.
), — заявил депутат Госдумы Виктор Алкснис (“Завтра”, № 9, 2004).
Похоже, я поторопился, когда написал, что результат наших отношений с Минском тот же, что и с другими постсоветскими столицами. Оказывается, он не нулевой, как в прочих случаях, а минусовой, отрицательный. Ни Кучму, ни Каримова в Москве свергать не собираются. А тут — “дал команду”...
Лукашенко устоял. И не допустил хозяйственного хаоса в республике, оставленной без топлива. Зимой. При температуре минус 30. И не поддался естественному в подобной ситуации чувству гнева: не стал мстить, не позволил разрушить достигнутое в процессе интеграции.
Но даже если бы “газовая атака” удалась, разве это соответствовало бы интересам России? Не праздный вопрос — повторение пройденного отнюдь не исключено.
Представим ситуацию: Лукашенко уходит. Президентом становится кандидат оппозиции. Он неизбежно выберет прозападный и — главное — антироссийский курс: вся белорусская оппозиция до мозга костей проникнута русофобией. Несмотря на мажорные заявления Путина и Лукашенко после июньской встречи в Сочи.
Кто выигрывает в данном случае? Запад.
Второй вариант: Лукашенко уходит, но раздробленная и не пользующаяся поддержкой населения оппозиция не может взять страну под контроль. Скорее всего, так и будут развиваться события в случае падения президента: рейтинг самого сильного кандидата оппозиции — 1,7 процента (“Независимая газета”, 19.04.2004). С таким потенциалом трудно подхватить власть. В стране может начаться хаос. Вряд ли соседи будут безучастно наблюдать за происходящим. Еще недавно самым сильным соседом была Россия. После вступления Польши в ЕС им стала объединенная Европа. Она и попытается взять под контроль ситуацию. А заодно и саму Беларусь.
