Однако очевидную нелепицу повторяли многократно. С какой целью? Замарать репутацию возможного преемника Путина. И тем самым осложнить его выдвижение в Кремль.
Согласитесь, человека, вызывающего столь негативную реакцию наших врагов, нелепо подозревать в измене.
Смешные гадания! Но политика России еще “смешнее”. Что дает повод для фантастических предположений.
В самом деле, к а к правдоподобно объяснить эту сдачу всего и вся? Рискну высказать собственную версию.
Не претендуя на всеобъемлющие объяснения, сошлюсь на личный опыт общения с российскими дипломатами. Сразу уточню — небогатый. И все-таки, часто выезжая в Прибалтику для выступлений перед соотечественниками, я имел возможность не раз встречаться с российскими послами. Первая волна представителей “демократической” России защищала не столько наши, сколько прибалтийские интересы. “Изменники!” — скажете вы. И я, зная о прозападных взглядах этих людей, вроде бы должен согласиться.
Но вот ситуация в Туркмении. Русофобия похлеще, чем в Прибалтике, помноженная на восточный деспотизм. Наши дипломаты в Ашхабаде ведут себя точно так же, как в Таллине: отстаивают интересы Туркмен-баши, а не обездоленных русских. Что же, в данном случае посол “провосточно” настроен?
Полноте! Все элементарнее.
Выступать на стороне местных режимов проще, удобнее. Можно, конечно, идти на принцип, отстаивая приоритеты России. Но когда в Москве заметят и оценят твою принципиальность? А в стране пребывания хлопот не оберешься. Да еще в московский МИД нажалуются: угомоните вашего представителя, он провоцирует конфликты...
Нынешней весною произошел любопытный инцидент. Сына российского посла в Таллине задержала полиция. Стражи порядка утверждают: был пьян. В посольстве говорят: полицейские сильно избили парня.
Досадная бытовуха? Может, и так. Но при прежнем после — прозападном — подобных проколов не случалось. А новый занял более патриотическую позицию — и поплатился...
Как вы думаете, в ситуации, когда чиновнику предлагают на выбор кнут или пряник — что он выберет? Ах, вы о долге, об ответственности перед страной! Поверьте, профессиональный дипломат скажет о том же более складно и вдохновенно. Но, имея над головой кнут, он скорее всего потянется к чужеземному прянику. Правило справедливо не только для послов — руководителей самого высокого ранга.
Мы вот гадаем о наших лидерах — какие они? Пытаемся понять их действия, проникнуть в сокровенное. А они — “никакие”. Не злодеи и не герои. Менеджеры. Или, говоря по-русски, наемные работники.
Эту главу я первоначально озаглавил “Безволие — та же измена”. Подумав, исправил: “тоже измена”. В том-то и дело, что не “т а же”, не с о з н а т е л ь н а я работа на врага. И все-таки т о ж е измена — результат-то один.
И последнее: согласно социологическим опросам, большинство россиян поддерживает внешнюю политику президента. Показательны данные “Левада-центра”: высшие баллы Путин заработал за “улучшение отношений со странами Запада” (+ 18), “укрепление международных позиций России” (+ 16), “сотрудничество с другими странами СНГ” (+ 12). И это не бездумный “одобрям-с”. Социальную политику Путина опрошенные оценили куда более взыскательно (“МК”, 26.03.2004).
Если фактическая сдача ближнего зарубежья вызывает у широкой общественности чувство глубокого удовлетворения, то и ответственность за происходящее должны нести все. Разумеется, у президента и респондента (участника соцопроса) разная с т е п е н ь ответственности...
Между прочим, в минувшем веке в России не раз возникали ситуации, когда в адрес руководителей звучали обвинения в измене. Так было в 1916 году, когда арестовали и предали суду военного министра В. Сухомлинова. Так было в 1937—1938 годах, когда почти все военное руководство (и значительная часть партийного) подверглось репрессиям. Так было в начале 90-х, когда с трибуны партийного съезда заговорили об “агентах влияния”.
Разные ситуации. Но есть между ними нечто общее, несводимое к действиям конкретных людей или группировок. Ощущение серьезного неблагополучия, заставляющее искать в происходящем козни врагов, возникало в моменты, когда общество утрачивало ч у в с т в о о п о р ы. Прежние (монархическая государственность, глобалистский проект “мировой революции”, коммунистическая доктрина) рушились, а новые не удавалось сразу нащупать.
