На следующее утро Овечкин уезжал из Хохлова. Девчата договорились, что завтракать он будет у Ирины Васильевны Минюковой, работавшей в то время заместителем председателя сельского Совета.
— Волновались мы, конечно, — вспоминает Антонина Тихоновна. — С утра пораньше прибрали в хате, создали, как могли, чистоту и уют. На столе — нехитрая крестьянская снедь. И хлебушко, испеченный на капустном листе: хоть небогато, зато от души...
Веселой и непринужденной была прощальная беседа. Валентин Владимирович делился впечатлениями от поездки, с юмором рассказывал эпизоды из фронтовой жизни. Все хохотали, когда он рассказывал веселую историю, услышанную им еще до войны, когда он был на воинских сборах.
В одной из частей армии, которой командовал Апанасенко, был старшина, страшно любивший лошадей. В его обязанность входил уход за ними. Естественно, что у кобыл появлялись маленькие жеребята. А по приказу генерала жеребят, которые рождались, надо было сразу же убивать и мясо отправлять на кухню. Но старшине очень уж жаль было убивать “малышей”, и он, вопреки приказу, тайно оставлял их в части с надеждой сдать в какой-либо колхоз. А чтобы генерал невзначай не увидел жеребят, он выдрессировал их так, что, когда кричал: “А-па-на-сен-ко-о и-де-е-т!” — они бежали в сторону от конюшни. Но случилось так, что генерал приехал в часть не с той стороны, как обычно. Впопыхах старшина дал команду своим питомцам, а те гурьбой ринулись навстречу Апанасенко. Сначала генерал разозлился. А когда узнал, в чем дело, то долго хохотал и приказал, чтобы старшине выдали внеочередную порцию водки, и разрешил ему держать жеребят в части до тех пор, пока их можно будет сдать в какой-либо колхоз.
Овечкин уехал, а письма в Хохлово на имя Антонины Тихоновны еще не раз приходили в течение двадцати лет. В свою очередь Коптева приглашала писателя в гости и просила совета, как ей лучше написать свои воспоминания о былом. Вскоре из Курска, где в то время жил Валентин Владимирович, пришел ответ:
“Уважаемая Антонина Тихоновна!
Спасибо за приглашение, но приехать в ближайшее время я не смогу — другие планы, другие маршруты.
Трудно посоветовать Вам, в какой именно форме следует писать задуманные Вами воспоминания. Пишите, как будет писаться, как польется из души. Но старайтесь все же выжимать из накопившегося материала
самое главное
, чтобы не загрузить воспоминания мелочами.
Когда будет написано все хотя бы вчерне, пришлите мне рукопись, или, возможно, к тому времени я смогу приехать.
Но все равно дельный разговор может состояться только по рукописи, а ее надо прочитать, так что лучше всего будет, если Вы ее мне пришлете. Хотя я рукописей получаю очень много, но все же постараюсь прочитать побыстрее и отвечу Вам, напишу свое мнение.
Вот так давайте и решим.
Передаю Вам дружеский привет.
15/II -57 г. В. Овечкин”.
Но встреча их так и не состоялась, хотя после этого письма Антонина Тихоновна еще не раз получала письма от писателя, к сожалению, не сохранившиеся. И только на последнее письмо, посланное Коптевой в 1968 году в Ташкент, Овечкин не ответил. В расцвете творческих сил Валентин Владимирович умер. Но Антонина Тихоновна всегда помнила этого удивительного человека и писателя. И как бы продолжая память о нем, она до последних дней вела активную переписку с его сыновьями — Валерием и Валентином. Но эта тема требует особого разговора.
II
Интересна судьба еще трех писем, посланных Валентином Овечкиным в пятидесятые годы на Белгородчину Ф. Ф. Березкину. К сожалению, сейчас Федора Федоровича уже нет в живых. А тогда...
В конце сороковых — начале пятидесятых годов Федор Федорович Березкин со своим другом Федором Михайловичем Голубевым (покойный писатель, жил в Курске) работали и жили в тихом и, как он сам говорил, по-особенному уютном и красивом городке Льгове, расположенном на живописном берегу реки Сейм. Туда же в 1948 году переехал жить и В. В. Овечкин, уже известный в то время писатель. Переехал “для более глубокого изучения сельской жизни”. А вскоре состоялось их первое знакомство. Было оно необычным.
