Просто так сказала, когда та несчастная шла мимо с электропоезда от Апрелевки.
Цыганку никто не спрашивал, кстати.
Она сама привязалась, даже пошла рядом.
— Дай погадаю, золотая, он в колодце, твой любимый, кого ты ищешь, — сказала она.
— Что, погиб? — спросила, готовясь заплакать, бедная женщина, и сняла с пальца серебряное колечко.
— Да не знаю еще, — отвечала гадалка.
— А как вас зовут? — воскликнула бедняга.
— Саша ее звать, — отвечали в толпе цыганок насмешливо.
Ибо нет пророка в своем отечестве.
Над пророками издеваются, да.
Свои им не верят испокон веку.
Саша, ухватив колечко, тут же растворилась в толпе соплеменниц.
Речь шла, конечно, о коте, которого вся семья искала уже неделю по дачному поселку.
После встречи с Сашей были обшарены окрестные колодцы, и бедолагу, мокрого, заплесневелого, но живого, сидящего на каком-то выступе в глубине сруба, подцепили ведром.
То есть как подцепили: он сам, умный кот, перевалился туда. Ведро-то качалось рядом, как не воспользоваться! Коты любят прятаться во что попало.
Та женщина долго искала эту легендарную Сашу, чтобы отплатить ей за предсказание, но цыганки, как видно, кочевали по всей Москве.
Единственное место, где ее можно было надеяться найти, это была все та же площадь Киевского вокзала.
Киевский вокзал нищих девяностых годов двадцатого века!
Шеренги людей на подходе к метро по обе стороны, как почетный караул, сильно помятый, продающий с рук штаны-пиджаки-польта, старушки с сигаретами, блоками, пачками и поштучно для молодых, цветочная мафия со своими пластмассовыми вазонами, ошалелые менты с раздутыми карманами.
Ну и цыганки.
Они кочевали по вокзалам, причем это явно были разные группировки, иногда они переругивались через площадь, легко перекрывая воплями пространства и посылая проклятия в адрес конкурирующего племени.
Ланочка специально наменяла мелких денег, набила ими старое кожаное покойного дяди портмоне до полной пузатости, надела на плечо бывалую сумку, напихала туда каких-то брошюр, тряпок, поставила тот самый вымытый и высушенный пакет из-под кефира, внутрь которого засунула много пузырьков и коробочек от лекарств, чтобы было понятно, с кем имеете дело (больная на всю голову), добавила заветренные полкочана капусты, затем поверх всего выложила портмоне и застегнула сумку, но расчет был на то, что молния постоянно расходилась посредине.
На плечи Ланочка накинула старинную красивую, хоть и рваную, шаль.
Весь антураж должен был говорить о невменяемости хозяйки.
Затем, вооруженная всей этой бутафорией, Ланочка вышла из метро на площадь.
Так и есть, враждующие племена кочевали по площади. Грозно перекрикивались издали.
Ланочка рассекла одну семью по диагонали.
Ее тут же окликнули из этой толпы родственниц:
— Погадаю, женщина, ой, на твово любимого, он вернется, положи на ладонь какую-нибудь вещь, с металла что хочешь, кольцо там, цепочку, не бойся.
Ланочка сделала ангельское лицо и воскликнула:
— Ой, а у меня только деньги!
— Ну положи деньги, золотая.
Ланочка полезла в сумку, открыла ее, достала свое пухлое портмоне.
Племя уплотнилось вокруг нее.
Ланочка приостановилась с кошельком в руке:
— А скажите мне, дорогая, я ищу цыганку Сашу.
Цыганские родственники заволновались, одна пожилая красавица заорала через всю площадь:
— Бамбалимба кай ёв исы Саша?
Видимо, обращаясь к тому племени.
По крайней мере, так показалось Ланочке, «бамбалимба»
Оттуда выставили что-то типа кукиша.
Издали не было видно подробностей, но кричали что-то обидное.
— Саша ушла, — горько сказала красавица, и это прозвучало как «Саша ушла навеки».
— Саша тампампарару, ёй угэя, — пояснила она своим.
Ланочка положила на ладонь кучку бумажных денег, цыганка их быстро спрятала в боковой карман и начала:
— Твой любимый, дорогая, ушел. Но если ты положишь на руку еще денежек, я погадаю, когда он вернется.
— Сейчас, минуточку, я мигом, ой, — пропела Ланочка и выбралась из семьи невредимая.
Путь пролегал через толпы торгующих, но та, враждебная предыдущей, группировка пестро одетых женщин четко просматривалась вдали.
Ланочка вошла в этот чужой предыдущему клан бесстрашно и с уважением, как укротитель в клетку с красавцами тиграми, только так и можно было себя вести.
