Майрон покачал головой. У него не было времени разбираться в тонкостях женской души. Он подошел к кабинету, открыл дверь и застыл на пороге.
— Привет.
Майрон откашлялся и закрыл за собой дверь.
— Здравствуй, Джессика, — сказал он.
«Счастливая звезда подавляющего большинства спортсменов закатывается постепенно, — думала Джессика. — Но есть и такие, чей огонь гаснет мгновенно, словно от короткого замыкания в проводке, оставляя своего подопечного в кромешной тьме».
Одним из таких неудачников был Майрон Болитар.
Надежды и упования — вот что помогает большинству спортсменов уходить в тень постепенно. Так, например, вчерашний школьный чемпион протирает штаны на скамье запасных в команде колледжа. Звезда закатывается. Новичок команды колледжа начинает осознавать, что ему никогда не вырваться на первые роли. Звезда закатывается. Знаменитый игрок колледжа начинает понимать, что ему никогда не быть профессионалом. Звезда закатывается. И лишь немногие, их очень мало, один на миллион, со звериным упорством прокладывают себе дорогу и получают место в высшей лиге.
Их звезда пылает невыносимо ярким светом, порой ослепляя тех, кто осмеливается устремить на нее прямой взгляд. И в этот миг на выручку спортсмену приходит закон постепенного угасания. Человек привыкает к медленной утрате сил. Прежде чем наступает увядание, он переживает взлет. Он приходит в спорт неоперившимся юнцом, становится знаменитостью, и после этого начинается неумолимое движение вниз.
Майрону Болитару была уготована иная судьба.
В свое время он принадлежал к числу избранных и обладал такой несокрушимой мощью, что казалось, будто он не только греется в сиянии своей звезды, но и сам излучает энергию. Его баскетбольный талант впервые проявился в шестом классе, и уже очень скоро Майрон побил все рекорды по заброшенным мячам и подборам у корзины в округе Эссекс и даже в штате Нью-Джерси, исконной цитадели баскетбола. При росте шесть футов четыре дюйма Майрон недобирал до стандартов нападающего двух дюймов, но обладал физической силой, упорством и прыгучестью, небывалыми для представителя белой расы. Его засыпали приглашениями, он выбрал Университет Дьюка и за четыре года дважды был чемпионом любительской лиги.
Профессиональная команда «Бостон селтикс» зачислила его восьмым в запас первой очереди. Звезда Майрона заблистала ярче некуда.
А потом обрушился мрак.
То, что произошло с Майроном, баскетболисты называют «невынужденным фолом». Во время тренировочного матча с «Вашингтонскими пулями» двое соперников совокупной массой шестьсот фунтов взяли новичка в «коробочку», стиснув его между собой, словно начинку слоеного пирога. Молодому человеку, до сих пор не ведавшему, что такое травма и даже растяжение лодыжки, пришлось выучить множество медицинских терминов. Сложный перелом, сказали врачи. Разрыв мениска. Гипсовые шины, кресло на колесиках, костыли, трости.
Годы.
Спустя шестнадцать месяцев Майрон начал ходить, но подволакивал ногу еще два года. Обратной дороги не было. Карьера закончилась, и юноше пришлось расстаться с мечтами о спорте, без которого он не мыслил своей жизни. В газетах появились две-три статьи, после чего Болитара предали забвению.
Забыли окончательно и навсегда.
Джессика нахмурилась. Счастливая звезда. Неудачная метафора. Слишком расплывчатая и избитая. Джессика покачала головой и подняла взгляд на Майрона.
— Теперь все ясно, — сказал он.
— О чем ты?
— О настроении Эсперансы.
— Ага. — Джессика улыбнулась. — Я сказала, что ты назначил мне свидание. Она восприняла мое появление с явным неудовольствием.
— Еще бы.
— Она по-прежнему готова ухлопать меня за десять центов?
— Хватит и половины, — отозвался Майрон. — Хочешь?
— Разумеется.
Майрон взял трубку телефона.
— Принеси черный кофе. Спасибо. — Он дал отбой и посмотрел на Джессику.
— Как поживает Уин? — спросила она.
— Все в порядке.
— Это здание принадлежит его семье?
— Да.
— Значит, Уин вопреки своей натуре стал финансовым воротилой?
Майрон кивнул, ожидая продолжения.
— А ты по-прежнему держишься за Уина, — продолжала Джессика. — И до сих пор не расстался с Эсперансой. Что-то я не вижу никаких перемен.
