– Ну пошли, вкратце расскажешь новости.
В общем, в баронстве все хорошо, даже лучше, чем хорошо.
Абрам мои последние наставления принял, как принял бы правоверный иудей толковище лично с Моисеем. А когда он собрал обоз и немного денег послать бедному хозяину в столицу, приехал купец от меня и передал кучу денег управляющему, в том числе и премию воинам. Записки от меня он получил, продублированные купцом и Абрам развернулся. Строится мельница, организована пасека, понаехала куча переселенцев и кое-какого мастерового народу. (Не, он – точно еврей. Хотя и не сознается.). И теперь в дружине (в моей дружине!) больше полусотни профессиональных бойцов, не считая новобранцев и прибывших сюда. Капитан Крат гоняет всех в хвост и в гриву. (Как завещал 'великий Джок'). Есть даже 'добровольцы-ударники' сами пришедшие. Они хотели 'пошалить' в Пограничье, но как оказалось они совершенно незнакомы с повадками табру и их шутками и теперь они ударными темпами улучшали дороги и защитные сооружения.
Пока мы разговаривали, подъехал мой второй обоз.
Видели бы вы их глаза, когда я вышел их встречать с двумя табру…
Вот я ржал, когда вся толпа, ощетинившись оружием с огромным недоумением уставившись на меня, сопровождаемого собачками. Вот тут меня и пробило на ха-ха. Я смеялся, утирая слезы, пока к табру не подскочил Ук и не защебетал им чего-то. Вот тут я резко заткнулся и в свою очередь уставился на это чудо. Остальные пялились с не меньшим изумлением.
– Так слушать меня все! – в полной тишине проорал я. – Это – разведя руками, я указал на табру. – Это мои собаки. Они никого без команды не тронут, можете их, совсем не бояться – своих они не едят. Это Зита, а это Гита. Всем понятно?
Нестройный гул был мне ответом.
– Я не понял? – от моего рева кони запрядали ушами. – Вопросы есть?
Ко мне подошел командир второй звезды – Саин: – Можно вопрос Ваша милость?
– Задавай!
– А они точно прирученные?
– Болван! Это – мои собаки! Иди сюда. Теперь можешь их потрогать, – и тут же мысленно – картинкой сказал, что здесь новенькие – как в норе-замке. – Ну? Боишься?
Он со страхом дотронулся до Зиты, а она, скосив глаза, мысленно спрашивала: Можно поиграть?
Зита с интересом смотрела на новенькие игрушки, а на морде была написано, во сколько можно новых – веселых игр сыграть. Я легонько шлепнул ее по носу: – Но-но…, играть потом будем.
Мгновенно – вопрос-картинка: – где мы втроем, бежим по лесу?
– Будем играть позже! – и эмоция радости для неё.
Она, шутя, толкнула меня головой, отчего у меня создалось впечатление, что меня слегка двинули кувалдой.
– Собрались! Поехали! – скомандовал благородный красавец, первый барон Ольт.
И обоз потек по дороге….
Ну чего еще рассказать пока под копыта моего коня ложится бесконечная лента пути. На улице сейчас около нуля, морозы…, зима. Подмораживает ночью…, иногда идет легкий снежок, но климат тут похож на юг Украины, ну и зима такая же.
Гуля с Гмыртом в доле с папой, теперь строят еще одну баню, папа решился вложиться… (ничего ни делать, а денежку-то можно получать) и сразу стал горячайшим поклонником банных процедур. Вот, что значит – культура! Даже тролль проникся…
Десятник со своей командой и парочкой отмороженных, также как и все остальные поступили под команду баронессы Лимарн-старшей и двух её помошников, за которыми потихоньку приглядывает Шантор, чтоб не заворовались (вот такое я дерьмо, ну впрочем, вы об этом знаете).
Барогр плюнул на доходы и поехал вслед за мной, как он выразился: – Помочь поначалу косоруким местным кузнецам! – и для этого прихватил почти всю свою кузню и шесть племянников, молоденьких красавцев с такиими рожами…
А вот и первая деревня с гостиницей и питейным заведением. Но туда мы не пойдем, мои телеги позволяют тащить много полезного. Девчонок и всех желающих я естественно отпустил туда ночевать. Но моя половина раздув ноздри своего носика посмотрела на меня таким взглядом!
Взгляд, который ясно мне сказал, что пьянки и ночевки с чужими девками на сеновалах отменяются – она этого не потерпит! И скромно потупив глазки, сказала: – Боги обвенчали нас, и я буду делить с моим супругом все трудности и лишения, – и ведь при этом так вздохнула! …Ну не с… самая ли замечательная женщина, моя жена.
