Никогда свобода слова не бывает столь драгоценной, как при случайном ударе молотком по пальцу.
Разбудило меня бормотание Ука. Я прислушался.
– Хороший маленький Ук поймал плохого вора, да. Теперь никто не скажет, что Уку зря давали мед, да. Только добрый, большой-Джок и хорошая Люка, наверное, дадут меду два раза, да. Доброй Сторы нет, тогда бы дали меду может и три раза, – в последней фразе, выразилась такая мечтательность, что я аж позавидовал.
Сначала малыш вроде хотел домой, но теперь ему стало интересно здесь. Этот любитель меда, искренне привязался ко всем нам. Мы не обижали его и часто баловали любимым лакомством. Объяснять ему что-то про товарно-денежные отношения было бесполезно, он просто жил в другом мире, но он четко знал, что можно, а что нельзя. А когда не знал, то шел к ближайшему члену клана и спрашивал. А поскольку понимал его только я…, в общем мне было интересно. Хотя почему с легкостью копируя любые голоса и звуки Ук не говорил? Этого я так и не смог пока понять, а объяснять он не захотел. Характер у него был легкий и еще он обожал шутки. Были они у него вполне в духе этого времени. Тихо подобраться и весело гаркнуть какую-нибудь гадость. На кухне работала куча народу незаметно приблизившись Ук рявкал на зазевавшегося поваренка голосом Кивута (это новый повар): – Опять тучи перебираешь, тардово отродье! Иди, работай!
Тот, услышав вопль начальства, испуганно подпрыгивал, но обернувшись, обнаруживал только довольно скалящегося малыша. А пару раз не испугавшись, поваренок, отвечал: – Отстань Ук! – а обернувшись, обнаруживал мрачную рожу повара и после чего стремглав спасался бегством.
Причем как он выбирал, кого копировать, что и кому говорить я убей меня, не понимал. Боуги взял на себя добровольные обязанности охранять гостиницу по ночам и тут же сразу поползли слухи о том, что у барона появился новый охранник – пес-призрак.
– Кого поймал Ук? – спросил я бормоталу.
– Ночью чужой приходил, да. Ук поймал и позвал Ма. Теперь чужой-плохой сидит в подвале, да.
– Ну, пойдем, покажешь добычу, – я поднялся и прихватил адъютанта Гошу, мы пошли смотреть на улов.
Мо открыл массивную дверь в подвал и передо мной предстал связанный, тощий мужичонка, чем-то похожий на хорька.
– Рассказывай!
Этот клоун стал что-то плести про то, что был пьян и ошибся дверью, что вообще шел мимо. Недослушав поток сознания, изливавшийся на меня, я грубо перебил его.
– Цветок мой нежный, ты знаешь, кто я? – пленник отрицательно помотал головой. – А знаешь, кто у меня в слугах? – он обреченно кивнул, со страхом поглядывая на гоблина с Уком. – Сейчас я уйду, а сюда спустится пара троллей и я ничего не узнаю о том, что кого-то случайно сожрали в моем подвале. Они мне расскажут все, что ты орал, умирая, но хорошего посмертия ты не дождешься. Как тебе такая перспектива?
Затравленный взгляд был самым лучшим ответом на то, что мужик осознал… и готов рассказать не только, то знает, но и о чем разговаривал отец Варлаам с Гришкой Отрепьевым на Литовской границе.
– Мне уходить?
– Нет-нет! Я все расскажу, только отправьте меня к королевскому судье!
Выяснилась интересная картина. В силу чего упали выручки у соседа в гостинице, я так и не понял. У меня ведь совсем другие клиенты, но факт в том, что он решил, что во всем виноват я и нанял двух приезжих поджечь мое заведение.
Ну что же, просто хорошая гостиница по соседству принадлежащая мне, меня вполне устроит. Думаю, что имущество несостоявшегося поджигателя мне продадут не задорого. И я тут же отправил Прота с Мо и пленником к королевскому судье. Результат был известен заранее. Имущество конфискуют и продадут с молотка, пятая часть тому, на кого злоумышляли. Поджигателям – кнут и рабство. Вот так – все быстро и просто.
