Вокруг нашего участка деревья. Пожилая пара с палаткой-раскладушкой – они представились как Ирвин и Сильвия – расположилась по соседству. Мы с ними познакомились, когда возвращались из душевых, а они сидели рядом со своей палаткой за раскладным столиком. Еще не стемнело, и Эштин, взяв из машины мячи, снова тренирует удар. Сначала она делает растяжку, и я неожиданно для себя слежу за ней, будто она телезвезда фитнеса, и интереснее передачи не придумаешь. Она оглядывается на меня.
– Смотришь?
– Нет.
– Иди сюда.
– Зачем?
– Просто… иди сюда.
Я подхожу. Подобрав один из мячей, она дает его мне.
– Помнишь, как бросать?
М-да. Смотрю на мяч так, будто никогда не держал его в руках.
– Не очень.
– Дерек, когда ты был маленький, твой папа играл с тобой в футбол?
– Некогда ему было, он нашу страну защищал, – отвечаю я полуправдой. Он почти все время защищал нашу страну, но успел научить меня, как обращаться с мячом. Мне было года три, когда он показал мне, как бить по мячу. А когда мне было восемь, я постоянно приставал к родителям, чтобы поиграли со мной в футбол, лишь бы только отрабатывать красивые крученые мячи. С тех пор я был с мячом постоянно и только и ждал, чтобы кто-нибудь согласился пойти со мной на поле, где можно было потренироваться.
Хочу отдать ей мяч, но она вкладывает его обратно мне в руки.
– Ты правша или левша?
– Правша.
Уложив мои ладони на мяч, она объясняет, как бросать.
– Основной принцип – дай ему скатиться с пальцев. Уверена, ты как попробуешь, сразу все вспомнишь.
Делая вид, что впервые держу мяч в руках, я еле сдерживаю улыбку, пока она дает мне чрезвычайно подробный инструктаж.
– Если ты такой специалист по ударам, – говорю я, – почему ты тогда не квотербек?
– Я не умею бросать так далеко и так метко, как Лэндон. – Она смеется и пожимает плечами. – У некоторых ребят удары сами собой получаются. Лэндон – самородок.
– Уверен, есть куча парней получше него.
– Не встречала ни одного, по крайней мере в нашем дивизионе. Его отец был профессиональным игроком.
Послушать, как Эштин говорит о таланте Лэндона, так можно подумать, что тот просто сверхъестественный квотербек. Мне уже почти захотелось показать, на что способен я. Почти. Она отбегает подальше.
– Давай, бросай!
Мне нелегко сделать так, чтобы удар показался неуклюжим, будто я потерял навык, но вроде что-то получается. Мяч проносится в воздухе и шлепается о землю. Цель остается далеко в стороне.
– Дерек, это никуда не годится.
– Знаю. Я играл довольно средне.
– Попробуй еще, – настаивает она. – Не забудь при броске дать мячу скатиться с пальцев.
Я снова выполняю бросок, и теперь мяч оказывается в пределах десяти ярдов от нее, но по-прежнему вне досягаемости.
– Ты уверен, что родился в Америке? По тому, как ты кидаешь мяч, этого не скажешь.
– Ну, наверное, не каждому дано быть, как Лэндон, повелитель всех квотербеков.
Она собирает мячи.
– На сегодня урок окончен. А если завидуешь Лэндону, то так и скажи – ничего постыдного в этом нет.
– Я ему не завидую.
Да мне бы малость потренироваться, и уверен, что смогу его переплюнуть.
Эштин старается не прыснуть со смеху.
– Да-а, конечно.
– Что тебе нравится в игре?
– Сейчас объясню. Для меня это больше, чем игра. Когда что-то любишь так, как я люблю футбол, у тебя это внутри, – прижав руки к груди, говорит она. – Тебе когда-нибудь нравилось что-то делать так, что это овладевало тобой?
– Очень давно.
– Вот что для меня футбол. Моя страсть, моя жизнь… моя отдушина. Когда я играю, забываю обо всех жизненных неприятностях. А когда мы выигрываем… – Она опускает глаза, будто стесняется того, что собирается сказать. – Знаю, это прозвучит глупо, но когда мы выигрываем, я начинаю верить в чудеса.
– Хм, в чудеса?
Она кивает.
– Я же сказала, что это глупо.
– Ничего не глупо. Наверное, надеяться лучше, чем сдаться, смирившись с жизненными неприятностями.
Мы уже двигаемся в сторону своего участка, когда Сильвия машет нам рукой.
– Идите к нам! У нас полно еды. Ирв, принеси им по стулу.
Мы с Эштин направляемся к их столику, Ирв делает то, о чем просили, а Сильвия достает продукты.
– Нам неудобно, что мы прервали ваш ужин, – говорит Эштин, глаз не сводя с курицы с рисом, словно с изысканного блюда. Она очень устала, но при виде еды у нее появляется блеск в глазах.
