– Ты ее задавил? – с волнением спрашивает она, глядя в зеркало заднего вида.
– Нет.
Она грозит мне пальчиком – тем самым, что несколько минут назад касался моих губ.
– Смотри за дорогой. Мы могли бы убиться.
Не я же испытывал на прочность правило «не-прикасания». Схватив тюбик с сыром, я швыряю его на заднее сиденье. Вот, теперь я отвлекаться не буду. Она издает недовольный возглас.
– Это еще зачем?
– Чтобы можно было сосредоточиться на дороге. Она непонимающе качает головой, но пусть не надеется, что я объясню, почему швырнул назад тюбик с сыром, а то долго придется ждать. Некоторые вещи пусть останутся несказанными. Теперь, когда на крекеры нечего накладывать, она запихивает остатки в рюкзак, в котором, я уверен, еще полным-полно всякого дерьма.
После остановки на заправке я передаю ключи Эштин. Она ведет машину, а я вырубаюсь на пассажирском сиденье. Вот бы снова оказаться в общежитии, где у меня только и было забот, что пережить лето, не загремев в кабинет Кроу. У меня все было спланировано еще с девятого класса. Я поступаю в колледж и играю в футбол.
С маминой смертью все изменилось. Раньше надежно упрятанные в голове воспоминания теперь нахлынули и разом завладели моими мыслями. Явственно слышу мамин смех – она на кухне, только что выкрасила кончики волос в голубой цвет, вокруг головы заляпанное полотенце. Это любимый цвет отца, и она захотела таким образом вспоминать его каждый раз, глядя в зеркало. Он служил, она скучала в одиночестве. Несколько месяцев спустя у нее нашли рак, и все волосы выпали.
Как мне было противно находиться в школе, когда мама ездила на процедуры химиотерапии. Когда волосы начали выпадать, она плакала в ванной, видя в зеркале громадные залысины и клоки волос на расческе. Через два дня она принесла отцовскую машинку для стрижки волос и попросила меня довести дело до конца. Я за компанию сбрил волосы и себе, но она все равно постоянно рыдала. Если бы я только мог победить эту ее болезнь, обязательно бы это сделал. Но с раком не договоришься.
Я заботился о маме, но недостаточно. Не смог ее спасти и даже не был с ней, когда она умерла. Она хотела бы, чтобы я был рядом. Я ей единственный родной человек, а умерла она одна, потому что я был на тренировке и в больницу приехал слишком поздно. Мне следовало быть там, а меня не было.
Несколько часов подряд мы едем молча. После остановки на обед за руль сажусь я, и мы держим курс на площадку для кемпинга. Эштин, прислонившись к стеклу, смотрит на мелькающие за окном сельские дома. Она показывает на один дом, около которого парень раскачивает девушку на качелях из автомобильной шины.
– Романтика, – говорит она и тяжело вздыхает. – Дерек, у тебя когда-нибудь была девушка?
– Ну да.
– А почему вы расстались?
Уже давно я не вспоминаю о Стефани. Мы вместе после десятого класса пошли на выпускной бал, а потом она отдала мне подвязку вместе с девственностью. Говорила, что мы вместе навсегда, и в тот момент я ей верил.
– Я переехал в Калифорнию, а она жила в Теннесси. Мы старались поддерживать отношения на расстоянии, но это продолжалось недолго. – Наше «навсегда» продлилось семь месяцев.
– А когда ты понял, что все кончено?
– Когда узнал, что она спит с моим лучшим другом.
– ЭШТИН, ПРОСНИСЬ. Приехали.
Я еще сонная и хотела бы продолжать спать. Но не тут-то было – Дерек настойчиво теребит меня за плечо.
– Я уже проснулась, – сонно мычу я.
Он продолжает свое дело, пока я не принимаю сидячее положение и не смотрю в окно. Перед нами большая вывеска, на которой написано:
ПЛОЩАДКА ДЛЯ КЕМПИНГА
«ВЕСЕЛЫЙ ТУРИСТ»
ЗДЕСЬ ПРИРОДА ПИТАЕТ ВАС!
Просто прелесть. Природа. Надо ли говорить, что я не очень жалую пауков, а стрекотание сверчков наводит на меня ужас?
– Хм-м… почему бы нам не бросить эту затею с кемпингом и не поискать гостиницу? Если к твоим барышам от азартных игр добавить мои скромные сбережения, не сомневаюсь: мы могли бы переночевать в приличном месте.
– Барыши от азартных игр?
– Ой-ой-ой, сама невинность. Моника нашла у тебя в сапоге кучу денег, а в чемодане – покерные фишки.
– Из этого ты делаешь вывод, что я игрок?
