Хорошо. Признаюсь. Этот вечер похож на свидание. Когда мы прыгали на батуте, держась за руки, я не могла смотреть ему в глаза. У Дерека сильные руки, способные стричь газоны и чинить старый сарай ржавым молотком. У меня замерло сердце, когда он чуть не упал на меня и был так близко. Когда мы прыгали в унисон, я чувствовала нашу связь. Знаю, звучит смешно, и уверена, что Дерек посмеялся бы, если ему сказать, что, даже не глядя на него, я чувствовала, когда он подпрыгнет.
После ужина мы едем домой. Когда оказываемся на нашей подъездной дорожке, я не смотрю на него, потому что боюсь не выдержать, наклониться и поцеловать его.
– Я сегодня… интересно провела время. – Не стану открывать ему правду… что сегодня впервые за долгое время я забыла о своей подавленности.
Сейчас я очень взволнована и в дикой растерянности. Как бы не пожалеть о содеянном. Открываю дверь, но Дерек рукой останавливает меня.
– Подожди! – говорит он. – У меня есть кое-что для тебя… – Пошарив на заднем сиденье, он достает футбольный мяч. – Вот. Подписан «Далласскими ковбоями»[14] сезона девяносто второго года. Здесь даже автограф Эйкмана[15] есть.
Я провожу пальцами по подписям. У меня в руках кусочек истории Техаса.
– Откуда у тебя это?
Он пожимает плечами:
– Бабушка прислала на день рождения, уже давно.
– Классная вещь, Дерек. Оставь себе.
– Пусть будет у тебя.
Обнимаю его в знак благодарности.
– Спасибо, ковбой.
Мне бы сразу отстраниться, но, когда он отвечает на мое объятие, я почему-то прикрываю глаза и нежусь, согретая его теплом. Этого я хотела. Этого ждала. Сердце колотится, и я буквально задыхаюсь, ощущая на спине его сильные руки. Я медленно откидываюсь назад. Наши взгляды встречаются.
В темноте его глаза горят. Взгляд их перемещается на мои губы.
– Ужасно хочется поцеловать тебя прямо сейчас.
– Ты обычно предупреждаешь девушку или сразу приступаешь к делу?
– Обычно сразу приступаю к делу.
Ответ вырывается у меня до того, как мозг успевает обдумать последствия.
– Так чего же ты ждешь?
Краешек рта у него чуть загибается вверх, но не от заносчивости. Кажется, он в шоке, что я не дала ему по морде или не выскочила из машины. Я его раззадорила. Положив ладонь мне на затылок, он большим пальцем слегка касается моей восприимчивой кожи. Это не идет вразрез с моими желаниями – ох, кажется, я совсем пропала.
Я застываю, когда Дерек наклоняется ко мне. Провожу кончиком языка по пересохшим губам, готовая почувствовать его губы на своих. Он дышит прерывисто.
– Черт, как сексуально.
Я широко улыбаюсь.
– Ты же знаешь: нам не стоит играть в эти игры, – дразня его, шепчу я губы в губы.
– Знаю. Не стоит, – соглашается он, но, кажется, отступать не намерен.
– Надеюсь, ты это умеешь хорошо, не хуже, чем возомнил себе.
– Хорошо, милашка.
Я отодвигаюсь самую малость, понимая, что мне следует защититься и бежать в дом, но хочу продолжить игру. Ему надо, чтобы это была игра, а я играю как умею. Я знаю таких, как Дерек. Им нравятся трудности и игра в кошки-мышки.
Что ж, буду мышкой.
– Погоди. – Кладу руку ему на грудь. Ощущаю под рубашкой мускулы и частое сердцебиение. – У нас, наверное, способы целоваться несовместимые.
– А ты попробуй, – шепчет он и, придвинувшись, задумчиво осыпает мне губы медленными легкими поцелуями.
Еле сдерживаюсь, чтобы не застонать. Эти мини-поцелуи могут свести с ума. Уже сводят. Будь он проклят!
– Ну как? – интересуется он.
– Хмм…
Он проводит языком между моими губами.
– А так?
Ну все. Теперь я уж точно вошла во вкус. Я притягиваю его к себе, мы целуемся уже по-настоящему, наши губы соединились, ощущения такие новые, приятные, и внутри у меня будто бьет огненная струя…
Его поцелуй настойчив, и я приоткрываю рот. Наши языки сплетаются в любовном танце. Все это вызывает непередаваемые эмоции.
– По-моему, у нас хорошая совместимость, – со стоном произносит он, не отрываясь от меня.
– Думаешь? – Я тяжело дышу, желая, чтобы все это длилось подольше.
– Наверное, стоит продолжать, чтобы убедиться до конца. – Подняв руку, Дерек медленно стягивает резинку с моих волос, и они рассыпаются по плечам. – Эй, – говорит он. – Почему у тебя закрыты глаза?
