Ее ладони испачканы чем-то вроде кетчупа. Он же попадает на хоккейный свитер, когда у нее в руках уже целая охапка прокладок. Как специалист по розыгрышам, этот я оценил по достоинству. Он серьезно спланирован и старательно исполнен. Руки чешутся придумать план мести – вот будет забава. Но Эштин пыхтит, как дракон, изрыгающий пламя. Ее все это не впечатляет и не забавляет. Она на взводе. Я хватаю стоящий у гаража мусорный бак и берусь отвязывать от веток тампоны.
Она выхватывает бак у меня из рук.
– Чего тебе?
– Помочь хочу.
Даже лицо и волосы у нее в кетчупе. Она убирает прядь волос с лица, но от этого только хуже.
– Обойдусь без твоей помощи.
Я смотрю на тампоны – они развеваются над ее головой.
– Слушай, Эштин, тебе же одной в два раза дольше убирать придется. – Стянув с ветки тампон, я кручу им перед ней. – Умерь уже свое самомнение и позволь мне помочь.
Выхватив у меня тампон, она швыряет его в мусор.
– Случись с тобой такое, тебе было бы не до смеха. – Отвернувшись, она утаскивает бак с мусором в сторону. – Почему бы тебе не подлизаться к моей сестре или племяннику и не помочь им – это у тебя здорово получается. А ко мне не надо, так что иди в дом.
Что ж, если она так хочет, пусть. Я поднимаю руки вверх, будто сдаюсь. Пусть сама все это убирает. Из прошлого опыта знаю: только свяжись с девчонкой типа Эштин, которая относится к жизни слишком серьезно, – хлопот не оберешься, а пользы никакой.
– Сколько же в тебе колючести.
– Так, что здесь происходит? – спрашивает Гас и поворачивается ко мне. – Имеешь к этому отношение?
– Нет, сэр.
Эштин продолжает срывать с деревьев прокладки. Гас наблюдает за дочерью, он возмущен так, будто страшнее этого розыгрыша ничего нет.
– Я вызываю полицию.
– Не надо, пап! – Эштин умоляюще смотрит на отца. – Если ты позвонишь в полицию, меня назовут слабой девочкой, которая не может быть капитаном команды.
– Эштин, ты и есть девочка, – сухо бросает Гас. – Почему бы не уступить должность капитана кому-то из мальчиков? И пусть его семья разбирается с варварскими выходками на своем участке.
– Гас, она же не виновата, – говорю я. Пусть услышат независимый голос третьей стороны, которая не считает розыгрыш концом света. – Это просто розыгрыш.
Гас переключается на меня.
– Просто розыгрыш, говоришь? Не вижу в нем ничего смешного.
– Гас, здесь нет ничего такого. Чем кричать на нее, почему бы вам не…
– Дерек, не вмешивайся. – Эштин встает перед Гасом, чтобы он выслушал ее. Спина прямая, голова высоко поднята, плечи расправлены. – Папа, я обещаю все убрать к твоему приходу с работы. Пожалуйста, не звони в полицию.
Гас, в полном бессилии снова оглядывая двор, качает головой.
– Будь мама здесь, она бы не позволила тебе играть в футбол. Она бы записала тебя в кулинарный кружок, на балет или что-то в этом роде.
Эштин воспринимает его слова, как пощечину.
– Папа, мне нравится футбол. И я хороший игрок. Если бы ты пришел на матч или на тренировку и сам посмотрел…
Ее слова звучат все тише, это уже почти шепот, но Гас пропускает их мимо ушей и идет к машине.
– Чтобы двор к моему приходу был вычищен, или я вызываю полицию.
Он садится в машину и уезжает. Эштин делает глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, и принимается за прокладки.
Тогда я стягиваю тампоны с верхних веток – ей дотуда не достать.
– Знаешь, – замечаю я, протягивая руку с тампонами к мусорному баку. – То, что ты в состоянии одна разбираться с дерьмом, не означает, что так и надо делать.
