Я стояла и смотрела в спины уходящим на охоту: Сергию ап Петру, леди Ляле, молодым воинам Виктору и Гугу, собаке князя, сопровождавшей их, а также молодому Вогану, сыну Тревора-управляющего, который понукал двух запряженных в повозку быков. И от этой картины, впервые с момента смерти Брендона ап Регана, мое сердце наполнялось ощущением надежности моего существования и уверенности в завтрашнем дне. Теперь у нашей фамилии есть человек, который решит наши проблемы и лишь одним своим видом утихомирит ссоры, которые нет-нет да вспыхивают среди нас. Теперь я могу прекратить отчаянную и безнадежную войну за выживание, которой была занята все последнее время, и, подняв очи к небу, задуматься о своей судьбе. Скажу честно, мне все еще не хотелось иметь Сергия ап Петра как своего мужчину, мне было достаточно, что он, не требуя от меня ложиться к нему в постель, принялся решать проблемы клана Рохан… Но все же меня будто грыз изнутри какой-то червячок сомнения.
– Падре Бонифаций, – повернулась я к капеллану клана, – скажите, а как нам быть после того, как мы присоединимся к народу Сергия ап Петра? Я имею в виду их ужасный богомерзкий обычай иметь по несколько жен…
– Сергий ап Петр, – пожал тот плечами, – говорит, что не человек для субботы, а суббота для человека, и что есть время разбрасывать камни, а есть время их собирать. Я должен еще все увидеть своими глазами, но, как я уже понимаю, не ради необузданного распутства ввел князь Сергий такой обычай, а только во имя исполнения завета Господня – заселить добрым, работящим и счастливым народом пустующие земли Шестого Дня Творения. А от большого количества незамужних женщин, число которых в несколько раз превышает число взрослых мужчин, большого счастья не добиться – так-то, леди Гвендаллион. Не все же способны блюсти себя во вдовстве с такой идеальной стойкостью, как вы. Дрязги, скандалы, разгул и разврат – как мыслию, так и плотию. Нет, леди Гвендаллион. Из всех возможных зол Сергий ап Петр выбрал наименьшее, и еще уменьшил его своим мудрым руководством… Никто никого не принуждает, и если у мужчины уже есть жена или жены, то их согласия спрашивают в первую очередь…
– Так, значит, – воскликнула я, чувствуя, как румянец заливает мои щеки, – и я тоже…
– Только если будет на то ваша добрая воля, леди Гвендаллион, – поспешил ответить отец Бонифаций, – а также добрая воля той семьи, куда вы вознамеритесь войти. По крайней мере, так мне рассказывал молодой человек по имени Виктор, который перед отплытием в этот поход женился сразу на трех смуглых красотках. Все эти темнокожие матроски, как он сказал, являются законными женами участвующих в этом предприятии князя и двух воинов; и девушка, которой леди Ляля передавала юного господина, это не служанка, а ее подруга и еще одна жена Сергия ап Петра. Впрочем, я считаю, что пока преждевременно вести разговоры на эту тему. Вот когда у вас возникнет желание войти в какую-либо семью, тогда и приходите – чтобы я, как ваш духовник, дал самый обстоятельный совет. А пока мне и самому далеко не все ясно, леди Гвендаллион…
Возможно, я бы еще что-нибудь спросила, но тут за прибрежными холмами три раза ударил гром из гром-палки Сергия ап Петра. Чтобы пришлось применять это абсолютное оружие вот так, три раза подряд, неведомый враг должен был обладать поистине сокрушительной мощью… Сердце у меня екнуло и подскочило под горло. Позже я убеждала себя, что испытывала такие сильные переживания оттого, что в случае если что-то случится с этим иноземным князем, спасение нашей фамилии может закончиться, так и не начавшись…
С тревогой мы наблюдали за ложбиной между двумя холмами, куда ушли охотники. Особенно волновалась моя дочь Шайлих, которая уже вбила себе в голову, что молодой воин Виктор непременно станет ее женихом… Каково же было наше облегчение, когда через некоторое время из-за холма показалась запряженная быками повозка Вогана, груженая какими-то тушами до самого верха. Рядом с ней шли своими ногами все четверо охотников… Радости нашей не было границ. Леди Ляля и Виктор были веселы, воин Гуг потрясал в воздухе своим копьем, больше похожим на оглоблю для повозки; и лишь Сергий ап Петр хранил обычное спокойствие. Быки тащили повозку с натугой, выбиваясь из сил; большие тяжелые колеса глубоко увязали в песке. Животные поминутно оборачивали головы назад и громко мычали, словно там, на повозке лежало нечто такое, что чрезвычайно смущало их ограниченный бычий ум.
