По выходным Кариму на мобильный звонили земляки-дагестанцы. «Среднестатистический» разговор происходил следующим образом:
Звонок в субботу утром.
– Ассаламу алейкум!
– Ваалейкум салам, – пытаясь попасть в тональность, отвечал Карим.
– Это Магомед тебя побеспокоил. Как жизнь, как дома, семья, дети, все в порядке?
– Слава Аллаху, все хорошо. Сам как? – Карим пока не понимает, с кем говорит, потому что дагестанец, представившийся как «Магомед», обычно напоминает корейца, представляющегося как «Ли».
– Тоже нормально все. Я теперь здесь, в Москве. Стоянку купил возле гостиницы «Салют».
Карим продолжает вычислять, с кем говорит, и приходит к выводу, что это Бежтинский Мага – известный во всем Дагестане «беспредельщик».
– Бежтинский, ты, что ли?
– Карим, ты чё, не узнал меня? Я это – Бежтинский.
– Хорошо, что не узнал, богатый будешь.
– Да я уже богатый, Карим (смех в трубке). Давай пересечемся вечером, тема есть.
– Мага, сегодня не могу, в Швецию лечу в командировку. Давай в среду. В восемь вечера нормально?
– Нормально.
– Только ты мне в среду днем отзвонись, а то я забыть могу.
– Какой базар, нормально все будет.
– Давай тогда, до среды.
После разговора Карим сразу занес номер Бежтинского в список игнорируемых абонентов.
Звонок в воскресенье вечером:
– Салам Карим, это Исрапил, Магомеда Бежтинского младший брат. Вы должны были в среду с ним встречаться.
– И что? – Карим уже не скрывает своего раздражения.
– Кипишевать не надо. Убили его вчера.
– Где?
– В казино. Он с каким-то грузином побазарил, и тот в него выстрелил.
– Прими соболезнование. Моя помощь нужна?
– Нет.
Но были и совсем другие разговоры. За три дня до того, как ГКЧПисты во главе с вице-президентом СССР Янаевым ввели режим чрезвычайного положения, позвонил академик Абдулаев. Карим знал этого человека. Собственно, его знал практически весь мир. Выдающийся ученый-физик, объездивший с лекциями самые престижные университеты планеты, был родом из древнего аварского села Чох.
– Абдула Гаджиевич, рад слышать ваш бодрый голос! – Карим был польщен звонком такого уважаемого земляка.
– Карим Альдерович, мы с вами лично пока не знакомы, но я внимательно слежу за вашей политической карьерой и очень рад, что мой земляк, такой молодой еще человек, замечен нашим высшим руководством. Вы позволите обращаться к вам без отчества, дабы подчеркнуть нашу двухнедельную разницу в возрасте? Так вот, Карим, у меня к вам дело…
Через час Карим подъезжал к Институту физики низких температур Академии наук СССР, где вот уже двадцать лет работал директором его земляк Абдула Гаджиевич Абдулаев. В приемной его ждали и без задержки проводили к академику. Абдулаев вышел из-за стола навстречу гостю, пожал руку, пригласил сесть. Они беседовали, как и положено двум дагестанцам, старший расспросил младшего о семье, здоровье родителей, успехах детей. Принесли чай.
– Я вот для чего просил вас приехать, Карим. Мне скоро восемьдесят лет. Пятьдесят пять из них живу в Москве, занимаюсь прикладной наукой. Начинал, страшно сказать, еще при Иосифе Виссарионовиче Сталине. Но так тяжело российской науке в целом и физике низких температур в частности не было никогда. За последние полгода я подписал три заявления об уходе, в связи с изменением места жительства. Уезжают. Уезжают лучшие, Карим! В Америку, Канаду, Израиль, Германию. УЕЗЖАЮТ! Как остановить эту чертову утечку мозгов, я не знаю! Что происходит с веществом при температуре минус двести, знаю, а как остановить, не знаю! Я слышал, Ельцин указ номер один подписал о поддержке образования.
– Да, Абдула Гаджиевич. Он так и называется «О первоочередных мерах по развитию образования в РСФСР».
– А теперь я вам покажу одну бумажку, Карим.
Абдулаев порылся у себя на столе и из кипы документов выудил один. Это было постановление Правительства РСФСР о приостановке финансирования научных программ некоторых институтов в связи с отсутствием средств в бюджете. Далее шел список из двадцати четырех НИИ, среди которых был и институт Абдулаева.
Карим внимательно изучил постановление.
– Вы позволите мне забрать этот документ с собой?
