Любопытно, но мне не хотелось выяснять причину моих тревог. Я устала от критических ситуаций, устала от обмана, от вопросов жизни-или-смерти. Я чувствовала себя камушком, запущенным в пруд, желая скорее опуститься на дно.
Что ж, это было глупо. Я внутренне себя встряхнула. Не время раскисать. Надо быть начеку и готовой к действиям.
- Уоррен действительно у вас? - спросила я Вана.
Он сидел справа от меня на заднем сиденье Камаро. Пухлая девчонка подпирала слева. Пахла она не очень хорошо.
- Неа, - ответил он. - Я даже никогда не видел его.
- Зачем же ты это делаешь? - Мне нужно было знать, хотя я уже чувствовала, что, к сожалению, всё закончится плохо.
- Алсид сообщил, что этот черножопый мудак Мустафа присоединится к стае, - заявил он. - А нас он не спросил.
Выходит, они все предатели.
- Но я видела тебя на совете стаи.
- Да, я прошёл посвящение, - сказал Ван с огромным сарказмом. - Но я не победил. И угадай, меня выгнали.
- Думаю, он позволит тебе вернуться, - сказала я. Я имею в виду, что не знаю, конечно, как происходит отбор.
- Алсид слишком дотошный, - заявил пилот, который вёл машину. Он немного повернулся ко мне, и я могла видеть его профиль. - Он против, чтобы в стае были люди с криминальным прошлым.
Сигнальные колокола зазвучали в моей голове слишком поздно. Мустафа был в тюрьме, хотя я не знаю за что… однако Алсид был готов принять его в стаю. Что же сделали эти негодяи, что стая не приняла их.
Девочка рядом со мной захихикала. Женщина на пассажирском сиденье одарила её мрачным взглядом, а девчонка показала ей язык, как ребёнок.
- У тебя есть судимость? - спросила я пухленькую девочку.
Толстушка ответила мне лукавым взглядом. У неё были прямые каштановые волосы длиной до плеч и чёлка, падающая на глаза. На ней были надеты полосатый топик, голубые джинсы и вьетнамки.
- Состою на учёте, - гордо заявила она. - Подожгла свой дом. Мама успела выбраться, а папа с братьями нет.
И я сразу "увидела", что с ней делал её отец, всего лишь маленький обрывок воспоминаний, и я порадовалась, что он остался в доме. Но братья? Маленькие мальчики? Не думаю, что мама счастлива от случившегося.
- Так Алсид никого из вас не принял?
- Нет - ответил Ван. - Но после переворота, когда вожак сменится, мы будем в ней. Мы уж об этом позаботимся.
- А что случится с Алсидом?
- Мы свергнем его задницу, - отрезал лётчик.
- Он хороший человек, - тихо сказала я.
- Он мудак, - заявила пухлая.
Женщина с переднего сиденья не принимала участия в этой милой беседе, и, хотя я и не могла читать её мыслей, чувствовала двусмысленность и раскаяние, которые мешали ей. Казалось, она на пороге принятия решения, и я боялась сказать что-либо, что могло склонить её не на ту сторону.
- Так куда вы меня везёте? - спросила я, и Ван приобнял меня.
- Я и мой Джони хотели бы оценить по достоинству твои прелести и немного позабавиться с тобой, - сказал Ван и свободной рукой полез мне под юбку. - Выглядишь очень аппетитно…
- Интересно, за что же вы были в тюрьме? - сказала я. - Хотя нет, дай угадаю.
Женщина обернулась, и наши глаза встретились.
- Ты так и будешь сидеть? - обратилась она к толстухе. Опомнившись, та схватила Вана за запястье и выдернула руку из моей промежности.
- Ты обещал, что этого не повторится, - прорычала она, именно прорычала. - Пока я твоя женщина. И никто другой.
- Конечно, ты моя женщина, но это не значит, что я не хочу попробовать на вкус маленькую сельчанку, - сообщил Ван.
- Какая прелесть, - сказала я не к месту, потому что Ван ударил меня, и я на мгновение увидела яркую вспышку. Вам бы не понравился удар оборотня. Уверяю.
Мне нужно было удержаться от приступа тошноты, вызванного болью, но я чётко решила, если не получится, меня вытошнит прямо на Вана.
Он схватил мою руку и сжимал всё сильнее, пока я не почувствовала хруст костей. В этот раз мне пришлось заорать, и ему это нравилось. Я почувствовала удовольствие, исходящее от него.
Я позвала мысленно на помощь. Слышит меня кто-нибудь?
Нет ответа. Я задавалась вопросом, где сейчас мистер Каталиадес. Задавалась вопросом, где его пра-правнук, которого я всегда называла Барри Посыльный. Слишком далеко в Техасе, чтобы услышать мой внутренний голос…
