– Ну и где ты ходишь? Сама напросилась, а сама опаздываешь.
В комнате для допросов стоял спёртый воздух, и сидел человек, которому железного стандартного стула было мало. Как будто взрослого усадили на детсадовский стульчик, расписной, лаковый. Но это было полбеды. Регина никогда не видела столь отталкивающей внешности, еле сдержалась, не отвела взгляд, как хотелось. Даже попыталась улыбнуться.
– Меня зовут Регина Ростоцкая. Я здесь по просьбе Вашего друга Бориса.
– Багомед? Он тоже здесь? – в кофейно-золотистых глазах мелькнула надежда.
– Нет. Он переживает и попросил меня помочь Вам. Я знаю, что Вы невиновны.
– Если я невиновен, отпустите меня, – пробасил человек-гора.
Архипов закашлялся. Регина посмотрела на него, а потом вернулась к задержанному.
– Все улики против Вас. И алиби нет.
Марк Климчук опустил голову.
– Скажите, а как Вы получили увечья? – набралась смелости Ростоцкая. Удобно ли задавать такие вопросы?
– Долгая история. На пожаре обгорел.
Девушка прикоснулась к кулакам размером с телячью голову, которые задержанный положил перед собой. Мрачная комната с ослепляющей лампой под потолком затряслась, а потом распалась, как компьютерная картинка – на пиксели.
У Марка в тот день был заслуженный выходной. В городском парке играла весёлая музыка, молодёжь каталась на роликах и бордах, дети визжали от брызг фонтана. Девушка, с которой познакомились в интернете, держала его под руку и кокетливо откусывала мороженое. Марк скосил глаза вниз. Красивая.
День пролетел, как одно мгновенье, пришла пора расставаться. Проводил красавицу до дома, по дороге к себе романтично вздыхал, разглядывая звёзды, и на тебе – работа нашла его и тут. Дом на соседней от него улице полыхал как факел в ночи – издалека видно.
– Есть кто-нибудь в доме? – спросил Марк у зевак. Стервятники всегда поблизости кружат. Чужое горе для них, как приманка – невозможно устоять и не полюбоваться.
– Да черт его знает. Тут мать с тремя ребятишками живёт.
– Пожарных вызвали?
– Едут.
Марк обошёл дом. В окне мелькнуло испуганное детское личико. Раздумывать не было времени. Ворвался в горящее жилище, старших вытащил во двор, а младшего пришлось искать – под кроватью спрятался. Нерадивая мамаша оставила детей без присмотра. Как потом выяснилось, славно погуляла у подружки.
– Климчук, ты обалдел?! Тоже мне герой-переросток нашёлся, – начальник пожарной службы склонился над ним, загораживая круглым гладким черепом всё пространство.
– Где я? – спросил Марк, постепенно приходя в сознание.
– В больнице. Ты зачем полез в огонь без инструментов и снаряжения? Мы с Борисом всю ночь не спали из-за тебя, дурака моченного.
– Дети живы?
– Живы, брат, живы! – подал радостный голос Багомед.
– Дети живы, а ты обгорел, как чёрт из преисподней. Смотреть страшно.
Регина убрала руку от мощного кулака. Допросная комната вернулась на место. В помещении стало светлее, и дышалось свободнее. Марк Климчук не казался ей таким уж противным. Ну, ожоги, ну, деформировалась кожа, с кем не бывает. У неё вон тоже на шее и на теле не всё гладко.
– С потерпевшей где познакомились? – сухо поинтересовался следователь.
– Вызвал по номеру 03, так и познакомились, – также сухо ответил задержанный.
Регина чувствовала, что Марк не договаривает, а она должна, нет, просто обязана знать подробности. Задержанный после увиденного воспоминания стал ей ближе. Он тоже бросился в горящий дом, как она когда-то в детстве, когда спасала младшего брата. Он тоже обгорел и страдал от этого, как она страдает до сих пор, стесняется ожогов и боится воспоминаний. Они с ним одной крови, как Маугли с волчатами из джунглей.
– А что произошло? – спросила она и прикоснулась к его руке.
Второй раз реальность рассыпалась на мелкие гранулы, и Регина очутилась в простенькой квартире пожарного.
Марк лежал на спине и задыхался. Ноги положил на подлокотник, они не помещались, диван для него был мал.
– Слушай, брат, скажи, что дать? Какие таблетки нужны? – суетился взволнованный Багомед.
– Там, – прохрипел гигант и показал на полированный журнальный столик у пухлого просиженного кресла.
