– Уильям, даты доставки грузов заносятся в твою память регулярно?
– Какие даты вы имеете в виду, капитан? Даты доставки, указанные в заказах, или даты фактической доставки грузов?
– Даты фактической доставки, конечно.
– Я записываю дату фактической доставки сразу, как только шаттл с грузом приземляется на космодром.
– А желательную дату доставки, указанную в заказе, ты тоже записываешь сразу, как только станция получает заказ?
– Да, мистер Сифорт. Первый раз сразу.
– Как это первый раз? – удивился я. До чего же трудно бывает разговаривать с компьютерами! – Ведь сведения достаточно записать только один раз, первый и последний, а потом они могут храниться вечно.
– В некотором смысле вы правы, сэр. Что за бестолковая машина! Нет бы прямо объяснить в чем дело, так нет же, ходит вокруг да около!
– Ты хочешь сказать, что записываешь каждую дату по несколько раз? – нетерпеливо спросил я.
– Если вы имеете в виду даты доставки, указанные в заказах, то мой ответ будет положительным. Эти даты я обновляю ежемесячно, капитан.
– Но зачем? – изумился я.
– Чтобы они соответствовали фактическим датам доставки, – все так же спокойно ответил Уильям. Я остолбенел.
– Сукин сын переписывает даты заказов, чтобы казалось, будто грузы доставляются со станции точно в срок! – воскликнул Толливер.
– Все правильно, за исключением характеристики лица, приказывающего мне переписывать даты, – согласился Уильям.
– Кто этот мошенник? – проревел я.
– Я, – ответил Тхо, открывая дверь кабинета.
– Вы, генерал? Но… – Я был потрясен. – А как вы узнали, что мы здесь проверяем даты?
– Просто Уильям доложил. – Генерал Тхо погладил свои аккуратные усики.
– Мистер Толливер, выведите Джеренса из кабинета! – Как только они закрыли дверь, я решительно спросил генерала:
– Зачем вы искажаете даты?
– Для улучшения отчетности, – сразу признался он.
– Значит, на самом деле грузы доставляются как попало?
– В этом деле идеального порядка никогда не было, а изменение дат в отчетности ничему не вредит.
– А как же честность? Это слово для вас – пустой звук?
Генерал не спеша сел.
– Сразу видно, что вы не знакомы с тонкостями политики, иначе отнеслись бы к этому безобидному факту иначе, – сказал он с оттенком усталости и снисходительности.
– Я не могу покрывать нечестность, пусть даже безобидную.
– Понимаю. Я подам в отставку, чтобы не затруднять вас отстранением меня от должности.
Я почувствовал себя злодеем, да еще в груди побаливало, кашель усиливался.
– У меня нет полномочий вас отстранять, – с горечью произнес я.
– А как же генерал Хартов?
– Ну зачем вам эти подтасовки? – показал я на экран. – Так ли уж они необходимы?
– Жесткой необходимости нет. Они желательны моему начальству. Конечно, прямо о таких вещах мне не говорят, но намекают прозрачно.
– Зачем?
– Сифорт, вы служите в Военно-Космических Силах, которые находятся в привилегированном положении. Вас обильно финансируют, в вашу Академию конкурс намного выше, чем в нашу. Вашими кадетами становятся лучшие из лучших. А сухопутные вооруженные силы… Их положение печально. Нам достаются крохи с барского стола. Чтобы как-то выбивать ассигнования, мы должны предоставлять безупречную отчетность.
– Но кого волнует доставка грузов в далекой колонии за шестьдесят девять световых лет от Земли?
– Генеральный штаб! Он вынужден представлять в бюджетные комиссии ООН кучу отчетов, в том числе и мои. То, что вы называете нечестностью, позволяет нам хоть как-то держаться на плаву. Это никому и ничему не вредит. Наоборот… – Он с досадой махнул рукой. – Когда это все началось? Может быть, еще тогда, когда я поехал на велосипеде во Вьентьян, чтобы подать заявление в военный вербовочный пункт… Не знаю. – Он встал во весь свой небольшой рост, посмотрел мне прямо в глаза и сказал:
– Поступайте так, как считаете нужным. Я буду в своем кабинете.
– Генерал, постойте…
Но он уже скрылся за дверью.
Я сидел в полной тишине один, ошеломленный открывшейся мне правдой. Голая, неприукрашенная правда… Какой же она бывает несимпатичной!
Очнувшись от невеселых дум, я встал и вышел в коридор. Меня ждали Джеренс и Толливер.
