После ужина Филип пошел на мостик дежурить, а я, пошатываясь от усталости, побрел к себе в каюту. Я долго ворочался с боку на бок, не давали покоя бесконечные проблемы, практически неразрешимые.
Наконец я уснул и увидел во сне Аманду, ощутил тепло ее тела. Я так хотел ее! Руки страстно сжимали подушку, сердце бешено колотилось. Я включил свет, осмотрелся. Увы, это был лишь сон. Сердце постепенно успокоилось, голова прояснилась. Я уронил голову на подушку. Не знаю, сколько времени я проплакал. Потом взял себя в руки, погасил свет, но уснуть не мог и был счастлив, когда наконец наступило утро.
Я привел себя в порядок, оделся и, стараясь прогнать ночные видения, задумался о предстоящих делах. С чашкой горячего кофе вошел я на мостик и отправил Филипа отдыхать. Надо было подсчитать, сколько еще потребуется человек в экипаж, чтобы не было напряженки.
Но сосредоточиться мне не давали. Сначала пришел Ковакс с каким-то вопросом по регенерации, потом заявился Друкер, у него возникли проблемы с ящиками для выращивания растений. Филип и тот не принимал без меня ни одного решения и без конца приставал со всякими мелочами: то спрашивал о пассажирах, то о столовой. В итоге я вышел из себя и приказал ему идти спать.
Но заняться делом мне опять не дали – тут же позвонил Бри, чтобы согласовать меню на ужин. Я разъярился, что-то заорал и швырнул трубку. Все словно сговорились довести меня до белого каления.
Оставлять мостик без присмотра не хотелось, и я приказал помощнику стюарда принести мне из камбуза суп. Филип в это время спал. Ничего, потом поест. Сидя на мостике в одиночестве, я чувствовал себя заключенным в тюремной камере.
После полудня я стал все чаще поглядывать на часы, с нетерпением ожидая ужина. Хотел было поболтать с Керреном, но потом отказался от этой мысли. Уж лучше поскучать, чем беседовать с подхалимом. Только теперь я понял всю прелесть дружеских перебранок с грубоватым Дэнни на борту «Порции». А как яростно я сражался с ним в шахматы! Что имеем – не храним, потерявши – плачем.
Приятные воспоминания были прерваны отчаянным стуком в дверь. С помощью крошечного пульта управления я навел на посетителя камеру. И увидел на экране Уолтера Дакко. Он нервно переминался с ноги на ногу и был готов вот-вот снова забарабанить в дверь, но я отпер ее нажатием кнопки и завопил:
– Хватит стучать! Спятили, что ли!
– Простите, но мне надо было как-то привлечь ваше внимание, – затараторил Уолтер. – Понимаете, я спустился по лестнице, искал Криса, я…
– Не морочьте мне голову своими проблемами! Это же надо! Колотить в дверь из-за своего сына-придурка!
– Я спустился на третий уровень и увидел там людей. Они ломали дверь в карцер.
– Что!!! Боже мой! «Началось!» – подумалось мне. – Когда это было?!
– Минуту или две назад. Я сразу побежал сюда…
– Покиньте помещение, – приказал я и вытолкал его вон. Затем схватил лазерную винтовку, запер дверь и помчался вниз по лестнице.
Уолтер Дакко старался не отставать. Между вторым и третьим уровнями я перешел на шаг, помня уроки прошлого, осторожно ступил на третий уровень и поднял винтовку.
Но в коридоре никого не было.
Я побежал по дуге коридора в сторону карцера. Кодовый замок был сломан, дверь полуоткрыта, петли сорваны. Заглянул внутрь – пусто. Метнулся назад и, не успев обернуться, налетел на Дакко. Меня чуть кондрашка не хватила.
– Отвали! – Я разразился проклятиями и помчался дальше.
У первой каюты я на секунду остановился, распахнул дверь и ворвался внутрь с винтовкой наперевес. На койке мирно сидел матрос Цы.
– Все знаю, – спокойно сказал он, – но я ни при чем.
– Ладно. – Я с трудом отдышался. – Где они?
– Не знаю, сэр.
– Кто это сделал?
– Клингер, Сайкес и еще один из ваших с «Порции». Они прикончат меня, если узнают, что я вам сказал.
– Не бойся.
– Что мне делать, сэр?
– Оставайся здесь. Нет, иди на пост связи. Будешь там дежурить.
– Есть, сэр! – Он вскочил.
– Где Ковакс и Друкер?
– Ковакс, наверно, в отделении регенерации. А Друкер – не знаю…
Я отпустил Цы и схватил микрофон:
– Мистер Ковакс!
Через несколько секунд, показавшихся мне вечностью, Ковакс ответил:
