Газеты называли Степанова прожженным дельцом и подонком: «Он, словно хищный жучок, подтачивал души своих подчиненных подкупом и подачками, увлек на преступный путь весь коллектив магазина».
Судебный процесс длился почти три месяца. Степанов во всем полностью сознался, вернул государству нажитые деньги. Адвокаты пытались доказать, что Степанов виновен не в хищениях, а в занятии частным предпринимательством. В советское время это тоже преступление, но не столь тяжкое. И действительно, хотя Степанов нарушал правила торговли, он зарабатывал на том, что покупал книги дешевле, а продавал дороже, зарабатывал на своей квалификации книготорговца.
Дело «Степанторга» стало последним громким процессом хрущевской эпохи. Незадолго до решения суда Никита Хрущев был снят с должности Первого секретаря ЦК КПСС и отправлен на пенсию. Его место занял Леонид Брежнев, который тоже много говорил о коммунизме, но уже не очень в него верил.
По словам историка Юрия Аксютина, «Хрущева американские историки называли последним советским коммунистом. Потому что Брежнев уже таким идеалистом не был, он был циником. А Хрущев верил в эту систему, верил, что улучшит ее, очистит».
Букинистический магазин Степанова, лучший и крупнейший в Советском Союзе, закрыли на целый год. Когда он открылся, там работали уже совсем другие люди. Торговать с таким размахом и приносить такие доходы, как прежде, магазин № 61 не будет уже никогда.
Степанов был редкий профессионал, а ему на смену пришли люди, которые принимали только те книги, которые, с их точки зрения, представляли ценность, и часто работники ошибались. Библиофилы горевали.
Определением Верховного Суда Леониду Степанову, первоначально приговоренному к расстрелу, как фронтовику и добровольно выдавшему похищенное, высшую меру заменили на 15 лет лагерей, и понятно, что это значило для инвалида-сердечника. Степанов скончался в лагере через два года после приговора.
Министр внутренних дел СССР (1966–1982) Щелоков, сам знаменитый взяточник, позже назовет Никитова образцовым оперативным работником, лучшим в стране, но по итогам дела «Степанторга» его не включат в число тех пятнадцати сотрудников, что были отмечены в приказе министра.
Никита Хрущев переживет Степанова всего на пять лет. При Леониде Брежневе спекуляция, коррупция, хищения станут нормой. А честные оперативники и следователи будут всем только мешать.
О скором построении коммунизма все постараются забыть.
Чем знаменит Алексей Хвостенко? Трудно сказать одним словом: он и художник, работавший в стиле поп-арт, и поэт, и предтеча русского психоделического рока. Какое-то несоветское врожденное изящество он унаследовал от деда и отца.
Дед Хвостенко, Василий Васильевич, еще до революции перебрался в Англию. Там появился на свет и отец Алексея Хвостенко Лев. В 30-е годы Хвостенко-старший решает вернуться на родину. Так делали многие, такие люди назывались «возвращенцы», и судьба их была почти всегда одна и та же. В конце 30-х профессора одного из свердловских вузов Василия Васильевича Хвостенко расстреливают. Сын Лев остается сиротой, а вскоре у него появляется семья и сын — Алексей Хвостенко, родившийся 14 ноября 1940 года. Жена Льва Васильевича бросила, и отец с сыном после войны перебираются в Ленинград. Лев Хвостенко, с детства прекрасно знающий английский, становится основателем и завучем первой специализированной английской школы в Ленинграде на Фонтанке и одновременно ведет переводческий семинар в Союзе писателей.
В английской школе с первого класса учился и сын Алексей. Английский он знал примерно как русский, но учился плохо. Его исключили сначала из пионеров, а потом из самой школы, и он сменил еще два учебных заведения прежде, чем получил аттестат. У него абсолютный слух, он превосходно рисует, пишет стихи. Играючи поступает в театральный институт на Моховой. Но и там не задерживается — отчислен за прогулы. Формальное образование не для него — в свои 19 лет Алексей и без того считается одним из самых образованных ленинградских юношей.
В конце 50-х годов вдруг заговорили старики — из тех, кто при Сталине молчал или сидел в лагерях. В Ленинграде будто повеяло вольным воздухом 10–20-х годов, и молодые наследовали не отцам, а дедам. Хвостенко учился у Ивана Алексеевича Лихачева — появившегося после двадцатилетней отсидки блестящего переводчика, человека поколения обэриутов. Лихачёв — эрудит и эксцентрик, сохранивший и в старости свободную манеру поведения времен молодого Даниила Хармса.
