В конце пятидесятых в массовое производство запускаются байдарки. С этого времени армия байдарочников неизменно множилась с каждым годом.
«Каждый поход сопровождался волоками: то есть начинали по одной реке, поднимались по ней как можно выше, таща байдарки за собой, там байдарки разбирались, и потом был волок, — вспоминал турист Юрий Ушаков, — В зависимости от похода — двадцать, тридцать километров. Что такое волок? Это груз на человека под сорок пять килограммов, две ходки по двадцать пять, то есть переносишь часть, потом другую часть, и вот так вот три раза ты проходишь волоком. Были походы, где у меня было два волока: один был сорок километров, другой — шестьдесят. В общем, это хорошая работа. Но зато попадали в такие места, где практически не ступала нога человека, даже геологи там встречались очень редко, туда забраться было невозможно».
Социальная база советского туризма — инженерно-техническая интеллигенция. В условиях брежневской рутины свой творческий потенциал люди реализуют не на работе, а в занятии любимым делом, модернизируя фабричное туристское снаряжение или же создавая из подручных средств совершенно новые образцы. Годичная подготовка к летнему походу превращается в праздник творчества, на которое не жалко ни сил, ни времени.
Туристское оборудование надо как-то создать самому, причем в магазинах вообще никаких исходных предметов не продается. Сырье надо достать, где хочешь, с угрозой для жизни. Металл достают на Кировском заводе, где есть танковое производство, на станции Предпортовая ищут алюминиевые трубочки, а друг-дальнобойщик в «Трансавто» снабдит нужным брезентом. Капрон для палатки и для рюкзака берут у летчиков или тех, кто обслуживает аэродромы. Можно сказать, что советская оборонка, хоть, может, и не выиграла холодную войну, но сделала советский туризм самым массовым и самым оснащенным.
Безымянные изобретатели создали многочисленные модели палаток, рюкзаков и спальных мешков. В последнее тридцатилетие советской власти самодеятельный туризм оформился в особую цивилизацию — это был целый мир со своим фольклором, историей, разработанной музыкальной традицией, материальной культурой и моральным кодексом. В турпоходах советский человек приобретал опыт свободы, жизни в неподконтрольном государству пространстве и опыт личной ответственности.
Из тех свобод, которые мы получили в последние тридцать лет, первостепенное значение имеет свобода передвижения. Хочешь — отправляйся смотреть Шарм-эль-Шейх, хочешь — замки Луары. Но тем не менее каждое лето, каждую зиму какие-то чудаки собирают палатки, спальные мешки, загружают рюкзаки, покупают билет в плацкартные вагоны и отправляются куда-то, черт его знает куда: в Вепсский лес, на перекаты Карелии или в предгорье Урала.
Гитара — народный инструмент. Её всегда можно было купить, достать и даже смастерить. И всегда люди пели. Но вот был короткий период в истории нашего Отечества, с середины 60-х до середины 70-х, когда блатняк уже не пели, а «Машина времени» еще не появилась. Это и было временем расцвета авторской песни.
Леонид Романков вспоминал: «Сначала пели песни зековские: „Рядами стояли зэка, обнявшись, как родные братья, лишь только порой с языка срывались глухие проклятья“. Вот это мы пели, когда были в спортивном лагере Политехнического института. А потом появились такие величины, как Высоцкий, Галич, Ким, Городницкий. Народ настолько наелся казенного оптимизма вроде фильма „Кубанские казаки“, что материал, полный человеческих чувств, искал возможности где-то прорваться».
В России никогда не пели по указу: городской романс, песни каторги, шансонетки, детский фольклор, — это все народная низовая культура. После XX съезда, когда многое стало разрешено, хотелось говорить громко и внятно. Главным видом литературы становится поэзия, главным песенным жанром — авторская песня.
Самый романтический вуз Ленинграда пятидесятых и шестидесятых — это, конечно, Горный институт. Возможность объездить всю страну, жить не в коммунальной квартире, а дышать воздухом тайги или тундры, возможность изведать приключения — все это влечет сюда молодежь, в том числе и поэтов. ЛИТО Горного института — самое сильное собрание молодых поэтов Ленинграда пятидесятых годов. Именно в геологических экспедициях поют «Ванинский порт», поют «Нас извлекут из-под обломков», поют Киплинга и постепенно начинают петь песни своих поэтов — Глеба Горбовского и Александра Городницкого. По свидетельству
