Но писатель был прав, когда говорил и о сказовой, разговорной интонации повести; одно здесь замечательно сочеталось с другим. Называя «Часы» вершиной раннего творчества Пантелеева, восхищаясь тем, как проявилась сила писателя в языке повествования. К. Чуковский увидел в этом рассказе совершенное владение жаргоном улицы 20-х годов. Жаргоном, стихийно созданным беспризорными «детьми и подростками, прошедшими через воровские притоны, барахолки, отделения милиции и т[ак] д[алее]». Отсюда такое ощущение достоверности эпохи, людей, события.
В «Часах», пишет Л. Пантелеев, «автор сдавал экзамен на художника… Работа шла по всем направлениям: и над языком, и над фабулой, и над композицией». Еще большее понимание и чувство того, что значит в художественном произведении слово, пришло к писателю в работе над следующей повестью — «Пакет» здесь проявилась та «художественная достоверность языка» писателя, которую К. Чуковский определил как «мускулатуру таланта».
В «Заметках о ремесле и мастерстве» Пантелеев рассказывает о том, как просиживая ночи напролет, он делал всего лишь десять-двенадцать строчек за «смену». Что же, спрашивает он, «мне не работалось, не писалось? Нет, очень даже писалось. Редко в своей жизни я работал с таким подъемом, с таким высоким упоением… как в этот раз». Просто эти десять-двенадцать строчек и были результатом, теми «граммами радия», которые добываются «из тысячи тонн словесной руды». Вместе с тем сюжетная основа повествования кажется ему довольно банальной, успех повести он приписывает только «слову, словам, их музыкальности, их звучности, их удачному подбору, сочетанию, точному соответствию фонетики и семантики». Тут с писателем согласиться полностью не хочется: успех «Пакета» — и это проверено временем — заключен и в сюжете, и в образе главного героя.
В «Пакете» все повествование ведется от первого лица. Автор как бы передоверил самому буденовцу Пете Трофимову поведать о случившихся с ним многочисленных происшествиях.
Что это значит — вести рассказ не от автора, а от вымышленного героя? Как это делается? Каким путем достигается?
Пантелеев делится с читателем интереснейшими размышлениями: в «Пакете», как и во всяком другом сказовом, монологическом произведении, «автор — не только писатель, сочинитель, рассказчик, но еще в какой-то мере и актер». Он играет роль своего героя, и, как всякий актер — будь то Бабочкин в роли Чапаева или Качалов в роли Гамлета, — он тоже должен полностью здесь перевоплотиться в буденовца Петю Трофимова, сжиться с этой ролью до конца. Вот потому, оказывается, и работа над «Пакетом» шла так медленно: «каждое неточное, неверное, фальшивое слово резало ухо» и приходилось вычеркивать его, писать заново, зачеркивать новое, искать десятое, двадцатое…»
«Пакет» начинается с загадочных слов: «Нет, дорогие товарищи, героического момента в моей жизни я не припомню. Жизнь моя довольно обыкновенная, серая». Начало это дало повод ко всякого рода предположения: почему «нет»? С кем он спорит? Кому возражает?
Чтобы ответить на эти вопросы, надо обратиться к истории написания «Пакета». Она тем более примечательна, что связана с рождением пионерского журнала «Костер».
В 1931 году в редакции детского отделения Госиздата возникла мысль об издании в Ленинграде детского альманаха. Один из будущих авторов М. Зощенко, предложил делать каждую книгу альманаха так, чтобы все рассказы в ней были на одну тему. «Например, — сказал он, — пусть первая книга будет о героях. Пусть каждый из нас расскажет о каком-нибудь замечательном поступке в жизни того, от чьего имени ведется рассказ».
Пантелееву было поручено придумать какое-нибудь интересное вступление для всего альманаха. Вступление придумалось такое: дело происходит в Крыму, в пионерском лагере. Поздно вечером ребята сидят у костра, говорят о «страшном». В это время из-за кустов появляется старичок, он заблудился и ищет дорогу. Его просят посидеть с ребятами, но уже поздно. Он приходит назавтра и приводит из санатория, где отдыхает, еще несколько человек. Гостей ссаживают у костра и просят, чтобы каждый из них рассказал о каком-нибудь героическом случае. Один из гостей — Петр Васильевич Трофимов, бывший кавалерист, буденовец, участник гражданской войны. Он очень скромен, и свой рассказ он начинает словами: «Нет, дорогие товарищи, героического момента в моей жизни я не припомню».
