– Эх Поленька… Говоришь, откуда у людей столько злобы? Вот я у себя в конторе сижу, нас в комнате всего пять приказчиков, трое моложе меня, местные, здесь выросли, здешнее коммерческое училище закончили. И как ты думаешь, кто они, кто их родители?
– Откуда же мне знать… наверное какие-нибудь служащие железной дороги или местные купцы? – отстраненно пожала плечами Полина, не понимая смысла вопроса заданного Иваном.
– Есть такие, у одного отец давно уже у Чурина служит, у другого папаша бывший начальник каких-то железнодорожных мастерских. А остальные трое сыновья простых паровозных машинистов, токарей… Представляешь дети рабочих здесь сумели поступить и закончить коммерческое училище. Здесь в Харбине, в Китае. Могли бы они такое сделать в России? Никогда. А здесь не в России, но за счет России, они сумели, и образование получить, и в люди выйти. Где в самой России простой рабочий мог столько зарабатывать, чтобы детей своих в гимназиях и училищах обучать, такие дома иметь и так жить?! – голос Ивана дрожал от негодования. – Я видел как простые люди жили и до войны и после. Везде, где бы мне не приходилось бывать, во всех губерниях жили очень плохо, и рабочие, и мужики в деревнях. А вот здесь, в Китае для тех же сословий чуть не рай устроили. Видала, и дома с верандами не только для больших чиновников, но и для рабочих и мелких служащих. Специально строили хорошие казенные дома, с палисадниками, садами, сараями, чтобы скотину, если что, держать можно было. Местные рабочие, пожалуй, лучше нас казаков здесь жили, хоть мы по социальному статусу служилое сословие и выше считались. Помнишь, я тебе говорил, пришлось как-то побывать в доме у того, что отец из токарей, видел как они живут. И все эти их дома, квартиры с водопроводом, паровым отоплением еще двадцать лет назад строили. Здесь Россия строила, а в самой России что!?… Нищета, убогость, зарплата в два, а то и более раз ниже, чем здесь, а если с нашими риддерскими и зыряновскими бергалами ровнять, так и во все четыре раза. Знаешь, как до семнадцатого года называли Харбин и полосу отчуждения КВЖД? Счастливая Хорватия. Это по имени бывшего управляющего дорогой генерала Хорвата. А разве Хорват здесь такую счастливую жизнь обеспечил? Ведь они все здесь, начиная от того же управляющего, до последнего кочегара за счет остальной России так жили. Я вот узнал, что здесь одного казенного жилья без малого триста тысяч квадратных метров построили, а те рабочие и служащие кто этого жилья не получил имели четвертную надбавку к жалованью, квартирные, чтобы снимать и оплачивать квартиры. Где еще такие условия за счет казны предоставляли!? Ну, чтобы нашим правителям, царю догадаться построить несколько таких счастливых мест в самой России? Нет… плевать на то, что внутри страны творится, а здесь заграничная концессия, здесь иностранцы смотреть будут, надобно им пыль в глаза пустить, чтобы видели, что и русские могут человеческую жизнь устроить. Да если бы хоть чуть-чуть побольше о народе думали никакие бы Ленины-Троцкие такую смуту не смогли поднять бы. Ан нет, в своей стране большинство народа с хлеба на квас перебиваются, а тут за границей чего только не понастроили, пусть все видят, как Россия преобразила этот далекий дикий край. Здесь все наладили, а у себя!?… – Иван раздраженно махнуд рукой. Полина по прежнему скорбно, не перебивая внимала мужу, который отложил ложку и словно забыл, что перед ним стынет ужин. – Я там, в конторе как белая ворона. Они же ничего-ничегошеньки не знают и не понимают, что Россия, которая их двадцать лет кормила, отрывая от себя, уже погибла, и что времена их блаженства тоже сочтены. Особенно кто молодые, совершенно не понимают. Те что постарше догадываются, но тоже не до конца. Сегодня начальник отдела меня вызывал, после того как о делах переговорили, спрашивает: «Как Иван Игнатьич думаете, скоро ли наши от Хабаровска до Иркутска дойдут»? У него, видишь ли, в Иркутске недвижимость, два дома. Говорит, каждый день молюсь, чтобы уцелели. Я его, конечно, не стал расстраивать, говорю, зимой особо не навоюешь, вот летом быстрее дело пойдет. А самого так и подмывает брякнуть: штатская гнида, да Хабаровск наши взяли ценой крайнего напряжения сил и больших потерь, и сил этих больше уже нет. Сейчас красные из России подтянут несколько резервных дивизий, отдадим и Хабаровск, и опять пятиться будем, пока за японские спины не спрячемся. А как японцы из Приморья уйдут – все, и Владивостоку конец.
