Общее восстание готовилось совершенно незаметно для власти. Не имея поддержки в казачьих станицах и поселках, среди кержаков, она естественно делала ставку на новоселов. Но после первой зимне-весенней продразверстки и среди новоселов поднялся недовольный ропот. Уже не рассчитывая на массовую поддержку населения, власти в каждом населенном пункте создавали комьячейки из числа активистов, обещали им должности и безбедную жизнь, казенный паек. Это в будущем сулило активистам перспективу вообще не заниматься тяжелым крестьянским трудом. Именно комьячейки и стали настоящей опорой советской власти на местах. Из их членов, в основном, формировались сельсоветы, они оказывали помощь продотрядам, им разрешалось иметь оружие.
Как ни торопил Степан с объединением разрозненных белопартизанских отрядов в один и началом активных боевых действий против красных, большинство командиров других отрядов медлили, желая все отложить до лета, чтобы дать возможность в деревнях и станицах отсеяться. Дескать, с хлебом нам тут никакая осада не страшна, а без него все передохнем. Уж слишком по хлеборобски мыслили белые партизаны. А получилось так, что восстание началось лишь тогда, когда крупных регулярных белых сил уже не было ни на Алтае, ни в Семиречье и восстание никому уже не помогало, и восставшим помочь было некому…
Толчком к вооруженному выступлению послужила мобилизация молодых парней 1901 года рождения в Красную Армию, и трудовая мобилизация населения на лесозаготовки. Казаки начали бунт в Большенарымском 10 июля. Одновременно начались выступления в нескольких казачьих поселках. Казаки брали оружие, принесенное ими с фронтов и спрятанное, не сданное при проведении поверхностного разоружения в прошедшую зиму. Повсюду началось изгнание и уничтожение коммунистов. В Большенарымском образовался временный комитет и штаб восстания, объявили мобилизацию в народную повстанческую армию. Увы, возглавить эту армию у Степана Решетникова не получилось. Казаки-большенарымцы, преобладавшие в комитете, избрали главнокомандующим своего, бывшего сотника 3-го Сибирского полка Бычкова. Степан, повоевавший под командованием Анненкова, понимал, как важно собрать силы в единый кулак и бить по самым жизненно важным коммуникациям противника. Он предложил все объединенные силы партизан и повстанцев бросить в одном направлении, вниз по Иртышу, чтобы наверняка овладеть узловыми населенными пунктами Гусиной пристанью и Усть-Бухтармой, самой многолюдной станицей края. За счет усть-бухтарминцев можно было значительно увеличить наличные силы народной армии. Но Бычков этот план отклонил, видимо опасаясь, что тогда среди восставших будут преобладать усть-бухтарминцы, которые наверняка поддержат своего земляка Степана. Он напротив, распылил силы, пологая что добьется успеха если восстание охватит как можно большую территорию. Часть сил направили на захват Зыряновска, часть на юг, к китайской границе. На Гусиную пристань и Усть-Бухтарму пошел лишь отряд Степана, усиливаясь за счет присоединившихся к нему в попутных поселках казаков.
Несколько дней восстание развивалось успешно, пока отряд наступавший на Зыряновск не был остановлен вооруженными рабочими дружинами и переброшенных туда на заготовку леса курсантами инженерных курсов, а тот, что шел к границе, имея цель установить связь с ушедшими за рубеж белыми… Они столкнулись с регулярным полком Красной Армии охранявший зайсанский участок госграницы…
После того, как в ноябре 19-го года Егор Иванович привез домой дочь из усть-каменогорской гимназии все семейство Щербаковых сидело, словно на иголках. Когда стало ясно, что в станице будет расквартирован постоянный гарнизон красных и бывшему начальнику станичной колчаковской милиции оставаться дома небезопасно, вся семья засобиралась бежать. Егор Иванович решил с семьей спрятаться у родственников жены в поселке Малокрасноярском, что располагался на пути из Усть-Бухтармы в Большенарымский. Здесь в доме, в котором родилась и выросла, тем не менее, от всех свалившихся напастей тяжело захворала жена Егора Ивановича. Ни фельдшера, ни лазарета поблизости не оказалось… Жену Егор Иванович схоронил в апреле, оставшись с тремя детьми на руках. Впрочем, Даша считала себя вполне взрослой. Бывшая гимназистка стойко переносила все свалившиеся на ее семью горести, заменив младшим братьям мать…
