Наш устав – из той же серии.
***
В первые дни существования коллектив нашей фирмочки насчитывал аж два человека – директора и главного бухгалтера. Разумеется, ими были папа и мама. Налоги на деятельность предприятия первое время выплачивались из родительских зарплат. (Чтобы погасить ежемесячные налоговые обязательства перед бюджетом, в аккурат хватало маминой зарплаты). В уставных документах, в графе «адрес офиса», мы записали адрес нашей трёхкомнатной хрущёвки. Да и по факту так называемый офис расположился прямо у нас в квартире – в детской комнате, на письменном столе. Школьные учебники и тетрадки потеснились, уступая место массивному советскому калькулятору на батарейках, пухлым папкам со служебной документацией, периодическим журналам по бухгалтерии и налоговому законодательству. Особое почётное место на столе занял угрюмый толстенный фолиант «Уголовный кодекс Украины». Глядя на него, почему-то становилось неуютно.
В это же время, по судьбоносному стечению обстоятельств, городская администрация затеяла крупную публичную распродажу убыточных объектов государственной собственности. Аукцион назревал давно, и в условиях повсеместной разрухи его проведение было вполне закономерно. По убитым дорогам нищих неубранных улиц, вдоль пустых магазинных витрин, загаженных автобусных остановок и разорившихся фабрик важно разъезжали дорогущие чёрные «Мерседесы» и джипы, которыми рулила блатная братва в малиновых пиджаках, с тяжёлыми «голдами» на шеях и тугими бумажниками, набитыми долларами. Городскому же бюджету кровь из носу нужны были деньги для поддержания муниципального хозяйства. Ремонта и реставрации требовали десятки километров автомобильных дорог и тротуаров, сотни остановок общественного транспорта, тысячи метров износившихся участков газо– и водомагистральных линий. Задолженность по бюджетным зарплатам и пенсиям давно уже перевалила за полтора года, нарушая все допустимые пределы и сроки. Бюджет горел синим пламенем! «Малиновым пиджакам» не менее срочно жаждалось инвестировать украденные и отжатые мешки с деньгами в рентабельные гособъекты. Словом, и городские власти, и предполагаемые инвесторы были заинтересованы обоюдно. С аукционом горисполком долго не затягивал.
Город выставил на торги самые разнообразные лоты – швейную фабрику, обувный цех, с десяток затасканных гастрономчиков, три центральных универмага, автостанцию ВАЗа, кузню, литейное производство, птицефабрику, животноводческий комплекс, парочку ателье по ремонту бытовой техники, областную часовую мастерскую. В перечне лотов имелся даже Дворец пионеров, выставленный на продажу вместе со статуей Ильича у центрального входа. Вождь возвышался в скверике и нелепо грозил вытянутым кулаком поглотившему Советы капитализму.
Подбирая для нашего бизнеса род деятельности, долго мы не думали – выбрали общепит. Решающим фактором выбора выступили финансовые возможности нашей семейки, которые, сами понимаете, и возможностями-то трудно было назвать. При жутком дефиците семейных средств общепит показался нам наиболее доходным и не сложным делом. Он не требовал каких-то особых товарных вложений, оплаты дорогостоящих лицензий, согласования хитрых государственных актов и протоколов. Оставалось лишь решить одну «небольшую» проблемку – для питания городской общественности требовалось подыскать какой-нибудь опрятный сарайчик, где бы мы могли развернуть приготовление фирменных борщей, котлет и компотов. Не кормить же прохожих у себя дома, на кухне? Для нашей транснациональной корпорации с месячным оборотом в двадцать долларов срочно требовалась закусочная или столовая.
Родители поспешили к организаторам аукциона.
Чтобы хотя бы теоретически потянуть стоимость покупки, отец с мамой подали заявку на самый дешёвый лот – убыточную столовую автотранспортного предприятия. Объект недвижимости, внушительный, как Мавзолей, и потрёпанный, как послевоенный Рейхстаг, вряд ли можно было назвать мечтой коммерсанта. Массивный, старый, какой-то серый, непривлекательный, с протекающей кровлей, отрезанной за неуплату газомагистралью, с голо оскаленными в оконных проёмах ржавыми синими решётками, этот муниципальный хлам так бы и отправился на снос, если бы не аукцион. Универмаги, гастрономы, птицефабрику, свиноферму и автостанцию обеспеченные люди расхватали сразу же, не торгуясь. Желающих же выкупить общепитовскую развалюху, кроме нас, было немного – целый один человек. Видимо, такой же, как и мы, скромный инженер, преподаватель или рядовой номенклатурщик. Несмотря на полуаварийное обветшалое состояние объекта, стоимость лота оказалась фантастической – почти двадцать тысяч американских долларов. Для нашего семейного кошелька ошеломляющая сумма.
