Кибернетика является, таким образом, не только идеологическим оружием империалистической реакции, но и средством осуществления ее агрессивных военных планов".
В том же авторитетном источнике, успешно выдержавшем четыре издания (!), на странице 67—й читаем:
"Вейсманизм-морганизм — реакционное, антидарвинское направление в биологии. В основе вейсманизма-морганизма лежит извращенное толкование наследственности организмов, воспринятое от метафизической, антинаучной теории Менделя.
Наследственность, по определению Т. Д. Лысенко, есть как бы концентрат внешний условий, освоенных организмами в целом ряде предшествующие поколений. Вейсманизм-морганизм служит целям эксплуататорских классов. Вейсманизм-морганизм был использован фашистскими расистами, а ныне используется идеологами империализма. Мичуринская биология на сессии ВАСХНИЛ в июле-августе 1948 года нанесла полное поражение реакционной теории вейсманизма-морганизма".
Напомним читателю, что речь идет о той знаменитой сессии, где Н. П. Дубинин, ныне академик и лауреат Ленинской премии, вместе со своими коллегами были обозваны "муховодами"!
Раскрываем другой солидный источник — "Энциклопедический словарь", изд. БСЭ, Главный редактор академик Е. А. Введенский, и на стр.403 читаем:
«Ген — мифическая элементарная единица вещества наследственности, приписываемая морганистами живой природе».
А насчет генетики на той же странице сказано следующее: "Генетика — наука, изучающая наследственность организмов и ее изменчивость. Существуют две генетики — мичуринская и вейсманистская. Вейсманистская генетика — плод метафизики и идеализма. Ныне в СССР безраздельно господствует мичуринская генетика".
В те годы студенты биологической специальности тщетно пытались уловить смысл определения, предложенного приснопамятным Трофимом Денисовичем Лысенко:
"Наследственность — есть свойство живого тела требовать определенных условий для своей жизни, своего развития и определенно реагировать на те или иные условия" ("Стенографический отчет о сессии ВАСХНИЛ 1948 года", ОГИЗ, 1948 г.).
Комментарии, как говорится, излишни!
Что же происходило в суровые для НЛО декабрьские дни 1976 года в Московском Авиационном институте?
По сравнению с концом октября, положение здесь изменилось неузнаваемо. Из чисто научной плоскости ("Кто прав?") вопрос был неожиданно перенесен в сферу юридическую ("Кто виноват?").
Вместо создания Научно-Технического Совета по проблеме НЛО, Ректорат МАИ создал две комиссии, которым поручил расследовать всю мою деятельность за последние полтора десятилетия. Работа комиссий была поставлена солидно, судя по составленным ими документам, членов комиссии интересовал даже вопрос, чем занимались мои родители до революции (кстати, отец был студентом, мать гимназисткой).
Начались допросы, то бишь «собеседования». После первых же таких бесед те немногие сотрудники МАИ, которых мне удалось заинтересовать проблемой НЛО, и которые дали согласие работать в Научно-техническом совете, тотчас же заявили комиссиям, что никакого отношения к "летающим тарелкам" они не имеют и иметь не желают. Один кандидат наук, числившийся в некоторых документах соисполнителем по моей теме и безуспешно пытавшийся объяснить феномен НЛО перспективными земными двигателями, после допроса в комиссии стал истерически умолять меня больше никогда и нигде не упоминать его имени.
С такой же просьбой обратился ко мне и другой кандидат в члены НТС по НЛО, доктор наук. Еще один доктор наук, на протяжении ряда лет говоривший мне о своем горячем интересе к НЛО и желании работать в этой области, после «собеседований» выступил на одном из собраний с резким осуждением меня. Наконец, уважаемый академик, живо заинтересовавшийся проблемой НЛО в октябре и попросивший меня подарить ему два моих тома "Наблюдения НЛО в СССР" и монографию Кемпбела (что я охотно сделал), после статей в прессе предпочел и не встречаться, и не разговаривать со мной. Проректор по науке на кустовом партийном собрании заявил, что он никогда не видел и не подписывал моего отчета о работе по НЛО. Когда же на следующий день я показал ему его подпись на отчете, он мне сказал, что "не может упомнить все, что подписывает" (!).
