– Сейчас я ее… – Горм отошел назад, примериваясь, какой своей частью изобразить таран.
– На себя, – сказал Фенрир.
– Адальрада кривонога,
Поцелуй меня, рожна, —
пробормотал Горм, дергая за скользкую от гемолимфы покойной обезьяны ручку.
Дверь распахнулась, и на Горма свалился совершенно высохший труп в военной форме.
– Наверное, как раз за платиной намыливались, – Горм покосился в сторону подозрительно хорошо сохранившегося бронированного тягача, около которого валялось несколько скелетов в остатках такой же формы.
Мидир подошел к тягачу, задумчиво понюхал опорное колесо и поднял заднюю лапу. Из приоткрывшегося в панцире лючка посыпалась обезвоженная моча.
– И этот спятил, – с удовлетворением отметил Фенрир.
Шаря по карманам трупа, Горм вытащил пачку порнографических открыток и принялся в недоумении вертеть их так и эдак, не понимая, что на них изображено.
– Идем внутрь! Забыл? – сказала Фуамнах.
– Ыжх? – Горм с лязгом и грохотом почесал в затылке и засунул открытки обратно в карман к покойнику. – А, ну да, конечно, как же, как же…
Налобные фонари собак и меч Кукылина осветили банковский зал. Литые металлические колонны были обмотаны не то пылью, не то паутиной. С потолка свисали, отбрасывая резкие колеболющиеся тени, сморщенные кожистые выросты.
Верхние края грязных до непрозрачности стеклянных перегородок были выщерблены так, будто кто-то их грыз. У одной из дверей, ведших во внутренние помещения банка, подпирали стену мумии двух солдат.
– Нам туда, – мысленно прощаясь с последними надеждами, сказал Кукылин.
– Горм, могу ли я попросить тебя об одном одолжении?
– Ну!
– Пожалуйста, обещай мне сейчас, что если тебе удастся выбраться отсюда, ты непременно отвезешь…
Разрывавшие барабанные перепонки скрежет и визг не дали Кукылину возможности закончить фразу. Горм взмахнул резаком, и звуки перешли в более или менее ровное гудение.
– Завелся все-таки.
Несколько оправившись, Кукылин снова начал:
– Прости, я не зако…
– Обещаю.
– Но я даже не договорил, о чем прошу…
– Ну ты зануда!
Горм пинком распахнул дверь и шагнул в темноту. Почти одновременно раздались грохот отбрасываемых с дороги предметов мебели, хруст костей и скрип ржавых петель. Собаки юркнули в дверь, остваляя Кукылина одного в неверном свете меча. Голос Горма возвестил:
– Лифт не работает.
– Кто бы мог подумать, – сказал Фенрир. – Положительно, твой кретинизм меня порой даже развлекает.
Кукылин увидел, как заволновалась странная поросль на потолке, и вслед за Гормом прошел между скособоченными покойниками. Его взгляду открылся довольно просторный лифтовый холл. Массивные сдвижные решетки, защищавшие шахту и лифтовую кабину, были полуоткрыты. На полу лифта сидел мертвец, лицо и руки которого были до костей объедены крысами. Крысы, числом более десятка, валялись тут же в лифте, сухие и плоские.
Злобно молчавший Горм наконец процедил:
– Теперь я понимаю, за что Видар порвал пасть одному волку.
– Одень маску, Горм, – сказал Мидир. – Воняет.
В воздухе действительно появился гнилостный запах. Кукылин спросил у Горма:
– Ты нажимал кнопку вызова?
– Не знаю. Я нажимал тут все кнопки, которые увидел.
– Нам конец – ты пробудил лифтера.
Мертвец в кабине лифта зашевелился. Он поднял руки и беспалыми кистями провел по обнаженным костям черепа, со странным потрескиванием втягивая в себя воздух. Его руки вновь опустились, и каждая кругообразным движением замела с пола по нескольку крысиных тушек.
– Ничего не понимаю! – Горм подошел поближе. Обглоданная фаланга указательного пальца правой руки мертвеца погрузилась в тело одной из крыс.
Ее передние лапки судорожно задергались, хвост обвился вокруг запястья лифтера и, расплющившись, слился с ним. Со звуком разрываемого пергамента лопнула мумифицированная кожа, и приросшая мертвецу на место указательного пальца крыса распахнула сведенные смертью челюсти. Еще несколько мгновений, и мертвец, орудуя новыми кошмарными пальцами, налепил последних валявшихся на полу крыс на остатки своего лица.
– Во мужик дает! – Горм слегка отстранился в сторону, давая Мидиру и Фуамнах возможность более детально изучить явление.
