– Это не я!
– Врешь!
– Он не может одновременно грызть твою ногу и говорить, что это не он! – вступился Фенрир.
– Бред какой-то… – Горм бесцеремонно перекинул Мидира через бордюр, шмякнув его боком о дорогу. Затем он попробовал влезть животом на бордюрный камень, но вместе с ним свалился в кювет.
– Забавно, – сказал Фенрир. Вой в лесу смолк.
– Тебе помочь? – спросил Кукылин.
– Иди ты в, – Горм, сгребая под себя крошившийся бетон, выполз по развороченному краю кювета на шоссе. Его правая нога застряла в челюстях кое-где обтянутого почерневшей кожей черепа.
– Так вот кто грыз мою ногу! – Череп разлетелся в куски. – Все, пошли в город! А тебя, недопеска, я спасать больше не стану! – Мидир поджал хвост.
«Хорошо, что у меня нет хвоста», подумал Кукылин.
Тьма над головами грабителей города мертвецов все сгущалась. Когда лес по сторонам дороги сменился развалинами домов, повидимому, небольшой этажности, небо стало такого же черно-багрового цвета, как латы Горма.
«Этот рыцарь не ведает, что такое страх.» Кукылин оглянулся на Горма, неверной походкой шедшего в арьергарде и перебиравшего у себя на ладони монетки из найденного в кювете кошелька.
– Можно законтрактовать на эти деньги хорошего пилота?
– Должен тебя разочаровать. Здесь едва хватит на проститутку из солдатского бардака, и то на один раз.
Горм припрятал монетки в один из поясных мешков.
– Мертвецы – хилые бойцы, – сказал он. – Но может повстречаться какая-нибудь местная живность, вроде той, что чуть не уделала Бросая. Не случись там я…
– Бросаю не пришлось бы два дня маяться животом, – закончил Фенрир.
– Ты просто старый, сухой, грязный, обдристанный кусок кала! – сказал Горм.
– Кусок кала у тебя в штанах, – Фенрир обратил против Горма Гормово же некогда излюбленное оружие.
– Ладно, сейчас нам не до никчемных, тщетных и потому смехотворных потуг этой еле летающей, уродливой, тупо-злобной, блудливо-хвостатой и дерьмо на лету исторгающей баржи сострить или выругаться, – Горм вновь обратился к Кукылину. – Вынимай автоген, сворачиваем в ту улицу.
Ближе к центру здания сохранились лучше. Было очевидно, что город погиб не под бомбами – во многих окнах даже сохранились стекла.
– Пойдем по квартирам шастать! – предложил Горм.
– Не стоит, – Кукылин опасливо поглядел на разверзавшуюся справа от него дыру парадного подъезда когда-то роскошного трехэтажного каменного дома.
Распахнутые стеклянные двери внизу были заляпаны темной вязкой массой.
– Все, кто жил в этом городе, умерли. Большинство из них умерло в своих жилищах. А после смерти они претерпели превращение. Я не говорю, какое, но ты знаешь.
– В тугныгаков, что ль? – вякнул Горм.
Стеклянные двери медленно закрылись. Кукылин укоризненно посмотрел на Горма. Тот развел руками и помотал головой.
– Кукылин, сзади! – сказала Фуамнах. Крышка канализационного люка в трех шагах от Кукылина взлетела во внезапно помутневший воздух. Под вопли и улюлюканье сонмища страшных голосов из дыры полезли омерзительные насекомоподобные обезьяны размером с порядочную свинью. Кукылин взмахнул мечом. Огненное лезвие выскользнуло из эфеса, осветив кошачью морду и лошадиные зубы ближайшей гадины.
– Крр-рр-ро-о-о-о-ом-мм! – от древнего боевого клича Альдейгьи задрожали стекла в окнах. Закинув руку за спину, Горм вытащил из футляра, притороченного к ранцу, механический резак.
– Опять не включается! – и он с досады снес неработающим резаком полчерепа прыгнувшей на него скотине.
Собаки, лязгнув экзочелюстями, прыгнули в самую гущу исчадий канализации. Битва началась.
– Слушайте, – сказал спустя некоторое время Горм, стоя на куче зверски расчлененных трупов. – А чего мы к ним пристали? Ну, живут они здесь, так что? Идем дальше!
Отвязавшись от немногих увязавшихся за ними животных, грабители возобновили путь к центру города. Наконец, в свете меча Кукылин разглядел вывеску банка.
– В легенде говорится, что тьма пала на Укивак внезапно, когда эвакуация только началась. Платину не успели вывезти.
– Умри, несчастная! – Горм пинком впечатал последнюю насекомоподобную обезьяну в дверь. Дверь не шелохнулась.
