— Все в порядке, уверил он. — Отдыхаю.
— О событиях последнего дня в курсе?
— Нет.
— Тогда слушайте. УС И передают и МВД, меня отправляют в отставку, на мое место приходит Мастачный.
— Как Мастачный? — возмутился Судских, будто он оставался в прежней ипостаси. — С ума посходили наверху?
Так Мастачный. Старый знакомый министра. Нынче все дерьмо всплывает на поверхность.
Судских намеревался в запальчивости спросить, с чего вдруг переподчинения, но разумно осекся: другое время, средина года сатаны, и Бехтеренко всего лишь его зам по оперативной работе. Спросил о другом:
— Я в розыске?
— Ну. Игорь Петрович, вы заотдыхались, — хохотнул Бехтеренко, и в таких случаях следует продолжение: белены объелись? — Как помнится, вы решили отдохнуть пару дней на нашей базе в Старой Руссе. Нужны, конечно, вы, но решили до сегодняшнего дня не беспокоить. А тут выяснилось. что вас там нет. Президент Воливачу трепку дал. без вас передача невозможна. Вы надолго в Балашиху?
— Об этом потом, — не стал Судских бередить сознание Бехтеренко. Не по телефону выяснять, почему одни считают его опальным, а другие не подозревают об этом. — Слушай, Святослав Павлович, организуй машину за мной и рубликов сто передай с водителем. Я тут в ларек задолжал.
— Сей момент, Игорь Петрович! — обрадовался Бехтеренко. — Жду с нетерпением! И сразу ко мне.
Довольный разговором, Судских положил трубку и повернулся к сотнику с таким видом, будто тот его убеждал в обратном, а он не в опате и через час-другой отбывает… И не надо ломать голову: хорошо это, национальное движение, или чревато белой для страны?
Сотник стоял перед ним навытяжку, но смотрел мимо Судских. Посмотрев в ту же сторону, Судских увидел у входа Буйнова.
— Вы еще бдите? — удивился он.
Из-за вас, Игорь Петрович, — без особой радости ответил Буйнов. — В отличие от вашего зама я радости не проявляю. Поднимемся ко мне, я все вам объясню…
Недоумевающий Судских поднялся вслед за Буйновым на второй этаж. Не все, видать, складывается удачно, плетет сатана свои узелочки, развлекается…
— Присаживайтесь, — предложил Буйнов и подошел к своему столу, откуда взял лист бумаги. — Это копия приказа, и, прошу верить, подлинная:
«Приказ № 216/24.
Параграф пятый
Согласно указу президента от 22 июня 1998 года о переформировании структур армии, внутренних войск и ФСБ, приказываю:
Расформировать УСИ и передать его в подчинение МИД. Лабораторию— вычислительную технику и прочее оборудование — передать в отделы 2,3,4 Управлений МВД. На базе УСИ создать Управление подвижной вневедомственной охраны при администрации президента РФ.
Параграф шестой
Генерал-лейтенанта УСИ Судских И.П. от обязанностей директора освободить и объявить розыск, как опасного государственного преступника, в кратчайший срок. Ответственность за вышеперечисленное возлагаю на директора Управления подвижной вневедомственной охраны при администрации президента РФ. генерал-майора Мастачного.»
Министр МВД С. Барабашкин
Судских явственно представил физиономию Барабашки на со щечками суслика и чертыхнулся. Очень нужную фигуру нашел президент на этот пост. Веселенькие перемещения, прямо-таки крайне необходимые по нынешним временам! Другая отвратная физиономия вообще вызывала желание и чертыхаться, и плеваться: Мастачный! Бездарь и тупица лимитчик. Еще и в генеральском звании! Щедр на подарки сатана, осталось сделать премьер-министром какого-нибудь комсомольского трепача из окружения Гайдара — Чубайса, и можно лапти сушить.
— Что делается, твою мать! — но сдержался Судских. Этому документу он не мог не верить.
— Теперь вы видите всю глубину пропасти между вами и человеком, которому присягали в верности? У этой суки нет ничего святого, предаст и продаст всех по указке своей вонючей дочечки и прочей сволочной компании. Теперь вам понятно, что наша интеллигентная сдержанность только на руку лому вахлаку в стремлении растоптать остатки величия России? Кстати, он никогда не был русским, помесь мордвы с евреем, хуже не придумаешь. Злое присловье помните? «Москвич» — не машина, мордвин — не мужчина?
— И все же по такому варианту я не могу различать людей, — зло ответил Судских. — Из-за одного мерзавца всю Россию на помойку выбрасывать нельзя. Никто такого права никому не давал.
