Пру выпучила глаза и разинула рот.
– А позы? Как тебе больше нравится? Для него это не проблема, – не унималась Блисс, – он в прекрасной форме, к тому же большой выдумщик. Ни один мужчина не удовлетворит женщину так, как Себастьян Плато. Он доведет тебя до безумства, до неистовства.
– Какая мерзость. – Пру передернула плечами. – Не понимаю, что с тобой случилось.
Блисс рассмеялась. Она смеялась все громче и громче. В конце концов ее смех перерос в гомерический хохот.
– Это ты так шутишь?
Блисс кивнула. Она не в силах была вымолвить ни слова.
– Несмешно, – отрезала Пру. – Киттен была у тебя вчера рано утром. А Себастьян спустился из твоей спальни совершенно голый.
– Не совсем, – сквозь смех проговорила Блисс. – На нем были джинсы.
– Я слышала другое.
– Но я не лгу.
– Твоя мать была в ужасе. А еще этот Вик и его красотка с куриными мозгами. Какой стыд! До приезда сюда ты не позволяла себе такого поведения. Ты не губила свою репутацию общением с подобными субъектами.
– Мне следовало давно сюда переехать, – сказала Блисс. – Пру, давай договоримся не обсуждать больше эту тему. В противном случае нам придется каждой идти своей дорогой, пока ты не закончишь начатое дело.
– Блисс, не делай этого.
– А я ничего и не делаю. Это твоя затея. Хочешь чаю? И забудем этот разговор.
Между бровями Пру пролегла складка.
– Мне пора идти, – пробормотала она. – У нас сейчас собрание. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
– Ни за что.
– Прошу тебя, Блисс.
– Ни в коем случае.
– А если я смогу доказать, что от Плато одни неприятности, ты передумаешь?
– Этого ты не сможешь доказать. – Опрометчивое заявление, но она больше не позволит никому осуждать Себастьяна, если только сама не получит веских доказательств.
– Твои родители просто в бешенстве.
– Это для меня не новость.
– Моррис говорит, что Себастьян оскорбил Киттен.
Как это похоже на мать, все выворачивает наизнанку, ставит с ног на голову.
– Себастьян оскорбил мою мать? Он просто вежливо дал понять, что нисколько не озабочен ее мнением о его персоне. Еще он сказал, что нисколько не стыдится своего происхождения, того, что он незаконнорожденный. Моя матушка заявила, что он ублюдок, зачатый в придорожной канаве, и ему следует убираться туда, откуда он пришел. А все потому, что Себастьян не поджал хвост и не покинул мой дом.
В переулок вкатился темно-зеленый лимузин и остановился возле крошечной «хонды», на которой приехала О’Лири.
– Это он? – спросила Пру. – Блисс… Блисс, не поступай так со своими друзьями.
Из лимузина вылез мужчина и раскрыл зонтик. Затем подошел к задней дверце, открыл ее и поднял зонт над высокой худощавой женщиной.
– Это еще кто? – спросила Пру.
– Наверное, ко мне, какая-нибудь художница, – ответила Блисс. Она, как и Пру, сгорала от любопытства. – Если у тебя больше нет вопросов, я пойду. Помогу ей оформить документы.
– Ты ведешь себя глупо.
– Пока, Пру. Спасибо, что зашла. Я позвоню тебе.
– Как хочешь. Я ухожу. Хотя еще один вопрос: что там тебе привиделось прошлой ночью?
– Что?.. Ну, просто я очень устала. Тяжелый день, понимаешь? Воображение разыгралось. Вот и все. Ничего я толком не видела.
Или видела нечто такое… Это до сих пор ее беспокоило.
Мужчина открыл калитку и пропустил вперед женщину, по-прежнему прикрывая ее зонтиком.
– Кто она такая? – снова спросила Пру. – Ты ее знаешь?
Блисс отрицательно покачала головой.
– Ладно. Я, конечно, не надеюсь, что ты позвонишь мне. Тебе надо пережить этот период твоей жизни, переболеть. И все встанет на свои места. До свидания. Береги себя, пожалуйста. Я за тебя беспокоюсь.
Блисс внезапно смягчилась:
– Я тоже к тебе очень хорошо отношусь, Пру. Только давай уговоримся: не будем затрагивать эту тему, не будем ссориться. Не волнуйся, я не наделаю глупостей.
– Как бы мне хотелось в это поверить.
Пру энергично зашагала по дорожке. Поравнявшись с вновь прибывшими, она замедлила шаг, почти остановилась и уставилась на женщину – смотрела на нее до неприличия долго. Наконец продолжила свой путь.
Блисс поджидала гостей, стоя у парадной двери.
Они с Себастьяном договорились вечером встретиться. А Киттен устроила безобразную сцену. После нее в Пойнт заехал и отец – это был второй его визит за все годы. В первый раз он появился в этом доме сразу после смерти тетушки Бланш. Он тогда прибыл на оглашение завещания и страшно разозлился, узнав, что Блисс стала единственной наследницей тетки.
