Он с трудом удержался, чтобы не ударить по тормозам. Естественно, она хочет знать. Он был готов к такому вопросу – уже давно думал, как лучше на него ответить.
– Вопрос вполне закономерный, не так ли? – продолжала Блисс.
– Мэриан…
– Твоя сестра пришла и сказала, чтобы я ехала домой. Она сказала… Сказала, что ты уехал из Сиэтла с Кристал Мур.
– Это правда.
– Да. Мне понадобилось много времени, не одна неделя, прежде чем я смогла поверить в это, но ничего другого не оставалось. Буквально каждый, кого я встречала, считал своим долгом выразить мне соболезнование.
– Черт бы их всех побрал!
– М-м. Я сначала не понимала, не знала, что им известно о нас с тобой. Но они все знали.
– А откуда? – Себастьян тоже ничего не понимал.
– Не ты всем рассказал?
Он нахмурился.
– Почему я? С таким же успехом могла и ты.
– Возможно, это была просто шутка?
Себастьян вывернул на обочину. Тормоза взвизгнули, и машина остановилась.
– Шутка? Объясни, пожалуйста. Что-то я не понял.
– Здесь нельзя останавливаться.
– Я могу останавливаться везде, где мне нравится. И мне наплевать на запреты.
Она поднесла ладони к лицу.
– Не кричи. Я не стану разговаривать с человеком, кто бы он ни был, который кричит на меня.
Себастьян невольно сжал кулаки.
– Извини, – сказал он, – я сам не люблю крика. Но, Блисс!.. Что ты хочешь сказать? Что за «шутка»?
– Ну, не знаю… Я подумала… Когда все ребята стали смеяться надо мной, я решила, что ты специально сделал из меня дурочку.
– Все равно не понимаю. Объясни… – Себастьян повернулся к Блисс. – Значит, все, что у нас было, – шутка? Так ты это имеешь в виду? Я устроил тебе неприятности, потому что выставил дурочкой? Блисс, я же тот парень, которого они все ненавидели, вспомни.
– Ну может быть, ты решил, что после этого они перестанут отвергать тебя. Ко мне ведь относились еще хуже, так что… Ладно, перестань. Мы с тобой уже слишком старые для подобных разговоров. Поехали…
– Наши отношения были для меня так же важны, как и для тебя. И я никогда не сомневался в твоей искренности… Если бы все сложилось иначе, мы с тобой поженились бы. И до сих пор были бы вместе. Уж в этом-то я уверен, совершенно уверен.
– Пожалуйста, отвези меня домой.
– Не отвезу, пока не выбросишь из головы эти глупости и не признаешь, что твоя теория – дерьмо.
– Терпеть не могу, когда ты…
– Ладно! – Он поднял вверх руки. – Извини, больше не буду ругаться. Извини, договорились? Ты не представляешь, какой ужасной была моя жизнь после того вечера. Я не шутил с тобой. Поверь мне.
– Мне тоже жилось нелегко.
– Я виноват перед тобой. Прости, любимая.
– Я тебе не любимая.
Он потупился и сжал кулаки.
– Я лучше пойду пешком, – сказала Блисс.
– Не надо, – попросил Себастьян. – Тогда мне придется пойти за тобой. – Теперь он понимал, что она пожелает узнать все до мельчайших подробностей.
– Ты не решился взять меня с собой, потому что кто-то из твоих знакомых сказал, что это глупо и нелепо?
– Нет, не поэтому, – ответил Себастьян. – Мэриан же передала тебе, что мне нужно было уехать.
– Она сказала, что ты должен был увезти Кристал из города. Это правда?
Себастьян медлил с ответом. Лгать он не хотел, но и не мог сразу все выложить.
– Да, именно это я и просил ее передать, – проговорил он наконец.
– Мы же виделись с тобой днем… и никогда не встречались вечером. Из-за моих родителей.
– Как было, так было. Что теперь поделаешь?
– Ты был слишком горячим парнем. Мужчиной. Похотливым самцом. Со мной ты развлекался днем. И ночью тоже не скучал. Примерно так мне сказала Мэриан.
Неплохой удар, сестричка.
– Себастьян, мне действительно надо домой.
– Хорошо. – Он взглянул на дорогу и осторожно вырулил с обочины. – Все было не так, как передала тебе Мэриан. Я не бегал по ночам и не искал приключений.
– Кристал была беременна?
С чего он взял, почему решил, что Блисс не узнает об этой истории?
– Видишь ли, ее отец был помешан на религиозных догмах, – проговорил он, глядя на дорогу. – Все мы считали ее независимой, уверенной в себе, даже грубоватой. На самом деле она была запуганной, даже забитой. Дома ее запугивали. Старик Мур грозился ее убить, если она совершит нечто постыдное, вернее, то, что он называл срамом.
