Сэмми тоскливо взглянула на двойные двери, а у Хита заныло сердце. Когда умерла мать, его сестре Лейни исполнилось десять. Но сейчас Сэмми очень напоминала ее: то же безутешное, горестное выражение лица. Шерифу захотелось успокоить ребенка, прижать к себе, приласкать.
Он прикончил шипучку, поставил пустую банку на столик и постарался сосредоточиться на телевизионной программе. Какая-то девчушка с рыжими кудряшками опрашивала супружеские пары. Хит послушал пару минут и, поняв, что темой интервью являлись фетишисты-мужчины, пожалел, что под рукой нет пульта. Передавать днем такую чушь, когда у телевизора дети! Тут нужен закон.
Он беспокойно посмотрел на Сэмми. У той текло из носа. И, почувствовав, что на нее смотрят, девочка высунула язык и попыталась облизнуть губу.
— Не смей! — У Хита к горлу подкатила тошнота; вытянув ногу, он приподнялся на стуле, вытащил из заднего кармана платок и поднес его к носу Сэмми. — Дуй!
Девочка наморщила губы.
— Нет, малышка, носом!
Она снова дунула через рот, но на этот раз сильнее.
Хит сел на корточки, плотно сжал губы и, наморщив нос, громко хрюкнул. Но тут понял, какое смешное представляет зрелище, оглянулся и убедился, что на него никто не смотрит. Затем снова повторил. Наконец Сэмми поняла и сделала то, что требоватось. Правда, вытирая, Хит чуть не оторвал ей нос.
Он заметил, что на туфельке развязался шнурок, и положил ее ногу себе на колено. Девочка опрокинулась на спинку и чуть не упала с подушки.
Да, забота о ребенке оказалась чертовски трудным делом.
— Извини, а ты совсем малышка.
— Мне скоро будет пять.
Хит понял, что обидел девочку.
— Я имел в виду рост. Вырастешь такой же маленькой, как мама.
— Мама не маленькая. Это ты здоровый!
Шериф тщетно пытался завязать шнурок и с отчаянием думал, кому же пришла в голову такая светлая идея делать для детей невероятно короткие шнурки.
— Может, тебе я кажусь большим. Все относительно, правда?
Сэмми явно не поняла, что значит «относительно». Выходит, надо учиться не только заставлять детей сморкаться и завязывать невозможно короткие шнурки, но и самому осваивать новый язык.
— Ну вот, — удовлетворенно крякнул он, когда шнурки наконец покорились. Но девочка ухватилась за узел.
— Ой, жмет!
— Неужели? — Хит попробовал сам и убедился, что завязал слишком крепко; когда он наконец распустил шнурки, его терпение оказалось на исходе. — Так лучше?
— Угу. — Сэмми сжала колени и заерзала в кресле. — Дядя шериф, я хочу.
Каждый дурак сообразит, что такое «я хочу».
— Нет проблем.
Кроме одной. Хит не знал, где находился дамский туалет. А вести ее в мужской было не слишком удобно. Он снова потащился к конторке регистратора.
— Триш, не проводите меня в дамский туалет?
Триш подняла палец, давая понять, что нужно подождать, пока она закончит говорить по телефону. А Хит старался не поддаться панике, наблюдая, как пританцовывает Сэмми. «Не дотянула же она до последней секунды. Дети всегда пританцовывают, когда испытывают нужду», — убеждал он себя.
Наконец закончив разговор, Триш указала в конец зала:
— С левой стороны.
Хит поспешил туда, насколько позволяли короткие ножки Сэмми, хотя бегом он бы это не назвал. Девочка по-прежнему ежилась. Нехорошее предчувствие появилось на середине дороги, и Хит вовсю клял того ненормального, который разместил дамский туалет так далеко от зала ожидания. Он ускорил шаги, но в это время девочка пискнула и вся зажалась.
Только кс это! Он схватил ее на руки и побежал так быстро, что впору выступать на Олимпийских играх. Перед туалетом Хит опустил ее на пол и подтолкнул к открытой двери.
— Ну иди. Я подожду тебя здесь. Хорошо?
Но как только за Сэмми захлопнулась дверь, раздался душераздирающий вопль. Хит тупо смотрел на бело-голубой символ, изображающий фигурку в юбке.
Вот черт!
