Ладно. Если в это верить, придется вкладывать деньги в мост «Золотые ворота».
Неудивительно, почему Голиафа так тянуло сюда. В Мередит и Сэмми было нечто такое, что пробуждало инстинкт охранять! Может быть, большие, настороженные глаза? Стоило увидеть их единственный раз — и ты пропал.
Хит вздохнул и снова посмотрел на крыльцо. Можно привести в порядок, и работы-то не слишком много: на вечер, максимум на два. Черт! Было бы у него три недели — починил бы здесь все. Окинув дом от крыши до фундамента придирчивым взглядом, шериф прикинул список необходимых материалов. Уже четыре года он не брал оплачиваемый отпуск. Если недели три уходить с работы пораньше, в управлении никто и не пикнет.
Время, конечно, не очень подходящее — как раз сейчас на работе неприятности. Но с другой стороны, что делать с этими несчастными перепуганными соседками? Постоянно о них тревожиться? Если избиратели округа считают, что шериф ведет дела неправильно, значит, он неподходящий для этой должности человек. Мастерс не желает меняться. Спасать детей — вот главный смысл его работы в полиции. Такой уж он человек. Отними у него этот смысл — и работа потеряет всякое значение.
Если жители округа надеются загнать его в угол, то они глубоко ошибаются. Он не станет применять к подросткам тактику устрашения — лучше сам напишет просьбу об отставке…
Утром, позвонив насчет псарни, он набрал номер хозяина Мередит. Зек был обидчивым и очень несговорчивым стариком, но у Хита в арсенале имелось несколько веских аргументов, например, угроза свидетельствовать в пользу соседки, если она покалечится.
Перспектива, что суд прищучит его, быстро привела Зека в чувство, и он был несказанно рад, когда Хит бескорыстно предложил свою помощь. Мередит уже совершила настоящее чудо, кое-что подкрасив и повесив на окна миленькие занавески. Еще бы новые полы, линолеум, сносный ковер в гостиную — и дом уже не казался бы таким ужасным.
Вспомнив, как, выставив его за дверь, Мередит погасила наружный фонарь, Хит снова ухмыльнулся. Ей потребуется немало усилий, чтобы избавиться от него, — это как вычесать застрявший репей из волос. А волосы у нее и в самом деле красивые — темные, ниспадающие на плечи волнистыми локонами.
Да, черные, блестящие волосы Мередит ему определенно понравились.
На следующий вечер, когда Мередит собиралась почистить картошку и уже высыпала ее из пакета в раковину, Сэмми, как ошпаренная, вбежала на кухню.
— Что случилось, малышка?
— Там этот вчерашний дядя шериф на большущей белой машине. А на крыше полно всякой всячины.
Шериф? У Мередит похолодело в животе. Она оставила в раковине картошку и, раздвинув занавески в гостиной, выглянула наружу и увидела на разбитой подъездной дорожке белый «бронко». На пассажирской дверце красовалась эмблема «Шериф округа Уайнема». И машина действительно была нагружена досками и другими материалами.
Мередит нахмурилась. Секундой позже на крыльце послышались шаги и стены содрогнулись от удара в дверь крепкого мужского кулака.
Мастерс стоял, широко расставив ноги и уперев в бока крепкие ладони. Их взгляды встретились, и Мередит вздрогнула. Было в нем нечто такое, что ее волновало.
На шерифе была лихо сдвинутая набок коричневая широкополая шляпа, тулья которой прибавляла несколько дюймов к его громадному росту. Широкие поля затеняли лицо, отчего блеск проницательных серо-голубых глаз казался еще ярче. В косых лучах заходящего солнца, падавших под козырек крыльца, значок шерифа на левом кармане его рубашки таинственно вспыхивал.
У Мередит пересохло во рту, и она долго не могла оторвать от нёба язык. Но в конце концов выговорила:
— Привет! — И чуть было не добавила: «Чем могу служить?» — но вовремя спохватилась: — Как поживаете? — Тоже не слишком оригинально, но по крайней мере не в духе официантки на стоянке грузовиков.
Хит ткнул пальцем в сторону автомобиля и расплылся в такой обаятельной улыбке, что Мередит призадумалась, уж не репетировал ли он ее перед зеркалом.
— Ваш хозяин завербовал меня кое-что здесь подремонтировать.
Она посмотрела на его потрепанный джип. Под тяжестью груза шины слегка просели.
