Схватив дочь за руку, Мередит потащила ее на кухню.
— Пойдем, малышка. Так таращиться неприлично. Давай лучше договоримся об ужине.
— Но, мамочка, у него такой смешной животик!
Мередит никогда не пришло бы в голову назвать «животик» этого здоровяка смешным. Без сомнения, шериф слыл сердцеедом — тем больше причин держаться от такого соседа подальше! Однажды она уже стала добычей разыгравшихся гормонов, и вот к чему это привело!
— Как насчет пудинга, Сэмми? — натянуто спросила она.
— Дядя шериф будет ужинать с нами?
Боже упаси! Мередит чуть не стало дурно от такого предположения.
— Нет, дорогая. Как обычно, только мы вдвоем.
Мередит подошла к раковине и принялась опустошать пакет с картошкой. Ветерок из открытого окна кухни холодил щеки. Но вдруг она поняла, что насыпала картофелин больше, чем требовалось на дюжину взрослых и одного мальчишку. Вот дьявол! Образ Хита Мастерса так и стоял перед глазами. Она почистила картошку, затем взяла другой нож с деревянной полки над плитой и начала крошить овощи в стоящую на столе кастрюлю.
— Эй, Мередит! Я насчет передней двери!
Неожиданно донесшийся из окна голос Хита застал женщину врасплох. Она дернулась, и в ту же секунду руку до локтя пронзила резкая боль. Все вокруг залила кровь. Мередит выронила картофелину и нож и открутила водопроводный кран, чтобы подставить кисть под холодную воду.
— Бог ты мой! — Хит подался вперед и увидел, что из руки Мередит струится кровь. — Мать честная!
В следующую секунду его голова и плечи в окне исчезли. Зато рядом появилась Сэмми; ее глаза расширились от испуга.
— Мамочка, что с тобой?
— Ничего страшного, просто немного порезалась.
Мередит зажала рану рукой, но кровь продолжала хлестать: нож угодил между большим и указательным пальцами и дошел почти до середины ладони.
Спокойно! Она снова опустила кисть под холодную воду, чувствуя, что ее вот-вот стошнит. Из курса оказания первой помощи почти все забылось. В глазах запрыгали черные точки.
— Сэмми, милая, мне нужно полотенце.
Но на кухне появился Хит и, точно в железные скобки, заключил ее плечи в свои мускулистые руки.
— Я в порядке. — Мередит вся дрожала и вытягивала шею, стараясь увидеть дочь.
Но перед глазами была только голубая рубашка прижавшего ее к кухонному столу Хита. Когда шериф понял, насколько глубок порез, он снова выругался, но на этот раз сквозь зубы.
— Беспокоиться правда не о чем, — повторила Мередит. — Надо только завязать… Невелика беда…
— Простите, пожалуйста. — В голосе Хита чувствовалось искреннее огорчение. — Я хотел предупредить, что пользоваться дверью опасно — часть крыльца уже разобрана, и можно упасть.
Мередит заморгала, стараясь прогнать из глаз надоедливые черные точки. Шум воды отдавался у нее в голове грохотом водопада.
— Шериф Мастерс, вы ни в чем не виноваты.
— Дьявольщина! Надо было подойти к задней двери, а не пугать вас криком в окно. — Его прерывистое дыхание ясно говорило о том, как сильно он обеспокоен.
— Я правда в порядке…
Неожиданное зарево позолотило кухню, и Мередит показалось, что она смотрит на вещи сквозь шар из желто-розового стекла; сознание странным образом отделилось от действительности. Большие загорелые руки, одна обвила ее за талию, другая зажимала порез. Скрип досок под их ногами. Бледное как смерть лицо дочери. Низкий мужской голос произносит слова «швы» и «скорая помощь».
Мередит попыталась отвести взгляд от открытой раны. При каждом вдохе в легких что-то дергало.
— Вы в обморок не упадете? — спросил шериф.
— Конечно, нет. Я не боюсь крови. Однако видеть собственное мясо и мышцы!.. Все не так уж плохо? Скажите?
— Не совсем обычный порез, — отозвался Хит и крикнул через плечо: — Сэмми, можешь принести мне чистое полотенце?
Мередит услышала, как ножки стула заерзали по полу, и крикнула:
— Не упади, любимая!
Через несколько секунд рядом прошлепали тапочки Сэмми.
— Молодчина! — похвалил ее Хит. — Это полотенце нам очень пригодится. — И повернулся к Мередит. — Вы в порядке, дорогая? Очень уж побледнели. Может быть, лучше смотреть на что-нибудь другое?
Дорогая.
Услышав его глубокий голос у самого уха, Мередит потеряла голову. Она бы все отдача, только бы эта сильная рука обнимала ее талию. Только бы знать, что тебя любят и о тебе заботятся. И больше никто не причинит зла.
