Такая у них работа. И они любят ее, гордятся, что первыми осваивают шельф северных морей.
С «Охой» были связаны особые надежды коллектива на одиннадцатую и двенадцатую пятилетки. Ведь пока что из-за сложных гидрометеоусловий бурили всего три месяца в году. «Оха» позволяла Раздвинуть эти рамки.
«Став на точку», как выражаются буровики, «Оха» очень быстро пробурила скважину. Был получен хороший приток нефти, и, как это бывает во время испытаний, запылал факел. Надвигалось время штормов, ледовых охватов. Установка должна была сниматься и уходить на зимний отстой.
По данным фирмы «Нобл Дентон», консультирующей страховые компании, с 1950 года при буксировке потерпели аварии 56 буровых платформ. Наиболее свежа была в памяти катастрофа платформы «А. Келланд» в Северном море. В сильный шторм рухнула одна из колонн, платформа опрокинулась, 42 человека погибли, а 81 пропали без вести… Были случаи, когда буровые установки выбрасывало штормом на камни, возникали катастрофические пожары.
Когда платформа, подняв свои стометровые ноги, из стального острова превращается в буксируемое судно, она подвержена всем перипетиям судьбы, которые уготовит море. Вот почему к перегону «Охи» начали готовиться за месяц. Составили специальный план перегона, изучив карты и лоции районов, где пролегал курс, и наметив пункты отстоя на случай шторма. Данные о погоде проштудировали за десятилетний период, выбрав момент, когда менее всего можно было опасаться экстремальных условий. Исходя из доброй морской практики, конвертовали, крепили все оборудование по-штормовому с расчетом на худшее. Были взяты на оттяжки опорные колонны, которые поднялись теперь над платформой во весь свой стометровый рост, закреплена буровая площадка. Привели в исходное положение и пригнули к палубе краны. С вертолетной площадки сняли, уложили в штабеля и закрепили плиты.
Было известно, что совсем недавно одна из иностранных платформ затонула из-за пустяка: во время шторма сорвало заглушки вентиляторов и залило водой внутренние помещения. Поэтому тщательно задраили все крышки люков, вентиляционные отверстия, оставив незакрытой лишь вентиляцию дизельного отделения.
«Оха», стоимость которой составляет десятки миллионов долларов, была застрахована в «Ингосстрахе», который перестраховал ее в английской и японской компаниях: слишком велик был риск, чтобы на это пошла лишь одна из них. Представитель «Нобл Дентон» (это, как обычно, был опытный моряк) ознакомился с долгосрочным прогнозом, проверил надежность крепления оборудования. После этого был получен страховой полис. Таким образом, в случае гибели платформы судовладелец — объединение «Сахалинморнефтегазпром» — получил бы страховую сумму.
И вот ушел последний вертолет. Платформу спустили на воду. Зашло солнце, и сразу появилась огромная багрово-красная луна.
«Я первый раз видел такую луну в этих местах, и стало как-то не по себе», — вспоминает Сергей Корыткин, парень с педагогическим образованием, увлекшийся морем, кочевой жизнью морского буровика. И кто знает, что это было — предчувствие беды или просто реакция от напряжения при подготовке «Охи» к походу. Ведь на него, такелажника, легли основные заботы по креплению оборудования.
«Начали буксировку. Следуем по назначению. Ветер западный, 6 метров в секунду, высота волн — метр», — радировал в Южно-Сахалинск капитан Милютин. И наутро: «Ветер западный, 2 балла, море —1 балл. На буровой и судах все в порядке».
Да, вначале погода была великолепной. Шли, «как по доске». Но берег уже радировал идущему к югу каравану: «Штормовое предупреждение. В проливе Лаперуза, заливе Терпения, юго-западной части Охотского моря, у центральных Курильских островов ожидается восточный-юго-восточный сильный штормовой ветер, 25–30 метров в секунду, высота волн — 4–5 метров».
Через несколько часов снова: «Ветер 29–30 метров в секунду, жестокий шторм».
Все свободные от вахты вышли на палубу, дополнительно крепили колонны, оборудование, опутывали тросами водолазный колокол.
С «Охи» через каждые четыре часа в экспедицию поступали радиограммы:
