Вопрос: что делать с трупом?
Пожалуй, на этот раз я по-настоящему влип. Взять бы лучше собственную голову за уши и открутить ее напрочь. Тогда действительно получится: две головы — пара.
Надо же — сам себя загнал в тупик. В совершенно незнакомой стране, на незнакомом острове, в чужом городе, с чудовищной видеомонеткой в кармане, из-за которой меня, вероятно, давно разыскивают очень серьезные люди в пиджаках свободного покроя, — а теперь к тому же труп на руках. В совокупности лет на двести тянет. И плюс триста «по рогам».
Как же я не распознал Аллана с самого начала, идиот! Где были мои глаза? Господи, скоро полтинник стукнет, в КОМРАЗе (КОМРАЗ — Комитет разоружений) уже семь лет работаю, а все не научусь элементарной физиогномике. Сейчас-то, на мертвом лице Аллана, все видно: в уголках глаз — «гусиные лапки», подчеркнутые загаром, кожа пористая, состояние подбородка и щек выдает многолетнее знакомство с бритвой. А я верил парню и держал за студента. Полагал — ему двадцать, от силы двадцать два. Куда там! Аллан всего на пятнадцать лет моложе меня. Был моложе, поправляю я себя, не сводя глаз с распростертого тела. В хорошей поре был человек — тридцать три года. Христов возраст. И в хорошей форме. Я ощупываю ребра. Нет, вроде целые, переломов нет. Но больно — ужасно! И во рту — такое ощущение, будто долго жевал стекло. Двух зубов нет. Бровь рассечена. Сильно тянет в низу живота — словно туда зашили мешок дроби. Ну да ладно: живы будем — не помрем. Вот только об Аллане этого уже не скажешь.
Ох и жилистый мужик! Кстати, это ведь тоже не юношеская характеристика. Мальчики с такими жилами мне что-то не встреча лись. Другое дело, что конституцию Аллана я впервые оценил лишь во время драки. Но зато когда он орал на нас с Лесли возле самолета, я уж точно должен был сделать определенные выводы. Лицо кирпичное, вены на висках взбухли, жилы на шее — словно два каната, меж которых, как поршень, ходит кадык. Впрочем, артист из Аллана был отменный. Он играл тогда взбешенного юнца — и роль ему удалась: мне и в голову не пришло заподозрить, что под личиной недоросля, угнавшего самолет, скрывается опытный и коварный враг.
А самый главный прокол — нашивка. Ну почему, почему я был так уверен с самого начала, будто это «инь» и «ян»? Аргумент «каждый-знает-что-это-так» не имеет никаких оправданий. Я-то ведь не каждый. За столько лет не усвоить, что две жирные запятые, соединенные в круг, — это не только символ древнекитайской натурфилософии, но и эмблема 29-й пехотной дивизии национальной гвардии США, — нет, таких лопухов надо убивать… Кстати, Аллан это и пытался сделать. В духе той самой древнекитайской философии. Если, конечно, «инь-ян» трактовать как «быть или не быть».
Когда я и Аллан с грехом пополам приземлились на набережной Стэффорд-Крика, когда нас выкрали, отвезли в Хард-Баргин и до прашивали в странном кубическом здании, — я, разумеется, и не вспоминал о нашивке. Но во время плавания на «содьяке» мы познакомились поближе, если необходимость совершать совместные действия в подобной ситуации можно назвать «знакомством». Тогда, в открытом море, качаясь в надувной лодчонке над непостижимой бездной «Языка Океана», я спросил Аллана о происхождении и на значении круглой эмблемы на правом рукаве его куртки.
Он ответил в традициях восточной дипломатии — уклончиво, многословно и с оттенком высокомерия: если собеседник распознает цитату — хорошо, если нет — ему же хуже.
— Когда в Поднебесной узнали, что красота — это красота, по явилось и уродство. Когда узнали, что добро — это добро, явилось и зло. Вот почему бытие и небытие друг друга порождают, трудное и легкое друг друга создают, короткое и длинное друг другом из меряются, высокое и низкое друг к другу тянутся, звуки и голоса друг с другом гармонируют, предыдущее и последующее друг за другом следуют. Вот почему мудрец действует недеянием и учит молчанием…
Я не стал изображать всезнайку и спросил прямо:
— Откуда это, мудрец?
— Книга «Дао дэ цзин», — кратко ответил Аллан. Самое удивительное — что мне этого хватило. Я успокоился и окончательно поверил в-«востокоманию» Аллана. Как будто офицеру 29-й легкой пехотной дивизии уставом запрещено увлекаться даосизмом и цитировать по памяти отдельные фрагменты из «Книги о Пути и Добродетели», приписываемой великому Лао-цзы.
