Как известно, молодежь всегда напориста и требовательна. Удовлетворили одну ее просьбу — появилась другая: дайте разрешение на работу индивидуальных радиостанций. Этот вопрос оказался посложнее: а не будет ли работа любителей мешать государственным радиостанциям?
И вот кто-то предложил разрешить любителям работу на волнах короче двухсот метров. Этот диапазон никем не использовался и считался никчемным. С такими волнами многого не сделаешь. Дай бог, если любители смогут переговариваться между собой в пределах одного города.
И тут повторилась та же история, что и с яблоком, угодившим в голову Ньютона. Жаль только, что имя автора этого казуистического предложения потеряно для истории, а то ему следовало бы поставить памятник как крестному отцу коротких волн. Дело приняло совершенно неожиданный оборот!. Первый же радиолюбитель, пользуясь самодельной коротковолновой аппаратурой, установил связь с любителем другого материка. И мощность его передатчика была в несколько десятков раз меньше, чем требовалось, по подсчетам, для такой же связи на длинных волнах. Это было почище ньютонова яблока!
Пока ученые разбирались в природе коротких волн, радиолюбители продолжали свое дело.
Когда глухой ночью в огромном доме тускло светилось одно лишь окно, можно было безошибочно сказать, что там, примостившись в уголке у своих самодельных аппаратов, пристроив лампу так, чтобы свет не мешал спящим домочадцам, священнодействовал радиолюбитель. А ведь действительно было чем увлечься, стоило поступиться сном ради такого увлекательного занятия.
Представьте себе. В фанерном сооружении, начиненном лампами и проводочками, по твоей воле рождается радиоволна. Вот она бежит по проводу на крышу, там срывается и с непостижимой скоростью, пронизывая облака, мчится в стратосферу до отражающего слоя. Там, на высоте сотен километров, волна, всего лишь какую-то дробную часть секунды назад созданная твоей рукой, меняет направление, под определенным углом возвращается на землю, опять отражается и снова уходит ввысь, гигантскими скачками опоясывая земной шар.
Кто же услышит ее и ответит? Вероятнее всего, такой же страждущий энтузиаст из соседнего квартала. Но с такой же вероятностью может ответить и антипод. Правда, установить связь с антиподом удавалось редко. Но все же удавалось. Разве ради этого не стоит просидеть за полночь у радиоприемника? Ведь ждет же человек всю жизнь счастья. А оно может быть, но может и пройти мимо. Весь смысл жизни, пожалуй, в активных попытках достижения, а подчас и в терпеливом ожидании.
Но возвратимся на Рождественский бульвар. Морячок по молодости лет был больше увлечен эмоциональной стороной своего предложения. Однако его собеседник отнесся к делу глубже, серьезней.
— Ну что же, предложение, несомненно, интересное. В настоящее время Нижегородская радиолаборатория проводит опытную радиосвязь с Ташкентом и Владивостоком. Станция в Арктике дала бы нам дополнительный ценный материал по слышимости и прохождению коротких волн. Я думаю, что это дело полезное и нужное. В ближайшие дни сюда должен приехать директор лаборатории профессор Бонч-Бруевич, и я доложу ему о вашем предложении. Думаю, что отказа не будет. А чтобы скорее приступить к подготовке, попрошу вас принести от Гидрографического управления официальный запрос и согласие на проведение этой работы.
В начале зимы молодой человек был уже в Ленинграде. Никто его туда не посылал. Он поехал на свой страх и риск и, самое ощутительное, за свой счет. Денег от первой зимовки в Арктике оставалось не так уж много, но на билет и на скромную жизнь ему вполне хватало. Товарищи по зимовке, жившие в Ленинграде, приютили его, избавив парня от расходов на гостиницу.
Управление экспедиции Северного Ледовитого океана размещалось в маленьких скромных комнатках верхнего этажа Адмиралтейства. Этому управлению и подчинялась тогда полярная станция на Новой Земле. Чтобы попасть в управление, надо было миновать монументальный вестибюль и долго шагать по коридорам непомерной высоты. Вдоль их стен стояли огромные, до самого потолка, шкафы орехового дерева с деревянными же старинными адмиралтейскими якорями на дверках. В этих шкафах хранилась История: шканечные журналы, подлинники карт, рапортов знаменитых мореплавателей об удивительных открытиях в дальних морях — все, что покрыло немеркнущей славой русский андреевский флаг. Здесь даже неловко было громко говорить. Ведь по этим коридорам стремительной походкой проходил Петр Первый, мореплаватели Лазарев, Беллинсгаузен, Коцебу, Головнин, Макаров… Казалось, сам воздух здесь насыщен героикой, запахами южных и студеных морей, стариной.
