Два дня спустя специальный курьер, прилетевший на самолете в Голландию, привез мне инструкции из Москвы: «Срочно расширяйте ваши операции по получению информации с фронтов испанской гражданской войны. Мобилизуйте всех агентов и все средства для быстрого создания системы закупки и транспортировки оружия в Испанию. В Париж направляется специальный агент. Он будет помогать вам в работе. Он будет докладывать вам оттуда и работать под вашим руководством».
Я был рад, что Сталин наконец-то решился на какие-то действия в Испании. Процесс над Каменевым и Зиновьевым произвел ужасное впечатление на просоветские круги, а абсолютный нейтралитет, принятый Москвой в отношении ситуации в Испании, вызывал огромное количество вопросов даже среди тех, кто был весьма дружески настроен к нам.
В то же самое время Сталин дал инструкции Ягоде, тогдашнему начальнику ОГПУ, создать в Испании отделение советской тайной полиции.
Всемогущий Ягода вряд ли мог даже представить себе, как пять дней спустя Сталин наградит его: высокая комиссия начнет рассматривать его дело, его уберут с важного поста, а еще через несколько месяцев он окажется в одной из тюремных камер Лубянки, той самой Лубянки, которой он так долго руководил. Его карьера и жизнь были оборваны выстрелами его же собственной расстрельной команды 14 марта 1938 года, после того как он признался в том, что вошел в заговор с целью отравить своего преемника Ежова, а также и старого друга – известного писателя Максима Горького.
Ну а пока, 14 сентября, подчиняясь приказу Сталина, Ягода созвал срочное совещание в своем кабинете на Лубянке в Москве. Там присутствовал и Фриновский, тогда командующий военными силами ОГПУ, позже нарком Военно-морского флота. (Его карьера также внезапно оборвалась в 1939 году, когда он «исчез».) Также присутствовали Слуцкий, руководитель иностранного отдела ОГПУ, и генерал Урицкий из Генерального штаба Красной армии.
От Слуцкого, с которым я часто встречался в Париже и во многих других местах, я узнал, что на этом совещании одному из ветеранов его департамента были даны подробные инструкции, как создать ОГПУ в республиканской Испании. Он имел в виду Никольского по кличке Швед, он же Лева, он же Орлов.
Конференция на Лубянке подчинила все операции Коминтерна в Испании отделению советской тайной полиции. Было, в частности, решено «координировать» с ОГПУ все действия Испанской коммунистической партии.
Другим решением конференции стало тайное подчинение деятельности добровольцев, прибывающих в Испанию из разных стран, все тому же ОГПУ. В каждом центральном комитете каждой коммунистической партии во всех странах мира есть один человек, который получает секретные распоряжения из ОГПУ; вот через него и осуществляется этот контроль.
Во многих странах, включая Соединенные Штаты, вербовка добровольцев для борьбы на стороне Испанской республики выглядела как благородное международное предприятие, целью которого было спасение демократии и сохранение дела социализма. Молодые люди со всех концов мира добровольно отправлялись в Испанию сражаться за эти идеалы. Но республиканская Испания, боровшаяся с Франко, была далеко не едина в своих политических убеждениях и политике. Она состояла из многих фракций: демократов, анархистов, синдикалистов, социалистов. Коммунисты представляли там незначительное меньшинство. Успех Сталина в установлении контроля над Испанией и использовании ее как оружия для влияния на отношение Франции и Англии к советскому правительству зависел от его способности разбить мощную антикоммунистическую оппозицию в республиканском лагере. Следовательно, было необходимо взять под контроль деятельность идеалистов из числа иностранных добровольцев, чтобы не дать им возможности объединиться с элементами, противостоящими сталинской политике и его амбициям.
Главный вопрос организации военных поставок в Испанию был решен на совещании на Лубянке, а именно: начать выполнение задания одновременно – из России и зарубежных стан. Зарубежная часть была поручена мне.
Той частью операции, которая осуществлялась из нашей страны, руководил лично Ягода. Его задание было даже сложнее моего, потому что нельзя было допустить появления даже малейшего намека на участие в этом трафике официальных правительственных структур.
