— Там полный дом милиции. Нас сцапают, как только мы высунем нос наружу.
— Это ты их убил?
Она начала вырываться.
— Нет. Но я видел убийцу. Если меня схватят, то я не смогу его найти. Вряд ли их это устроит. Сойдет тот, кто под руку попадется. Тебя тоже могут прихватить — как соучастницу.
Уля опять вздрогнула.
— Ты чего мелешь? Я тут ни при чем.
— Я тоже. Но доказать это очень трудно. Девушка перестала вырываться и на секунду задумалась.
— Что нам делать?
— Для начала надо выбраться из капкана.
— Ты урка?
— Нет. Я детектив. Но об этом потом. Сейчас о другом думать надо.
— Тогда пошли отсюда.
— Не так это просто. За окнами ищейки, а железная дверь закрыта с другой стороны.
Девушка встала на ноги. Вид у нее тоже был не из лучших. Только в отличие от Журавлева на лице отсутствовала щетина.
— А где моя туфля?
Журавлев только сейчас заметил потерю.
— Скорее всего, осталась на крыше. Извини, но обратного пути у нас нет.
— А как же мне ходить? Это мои единственные туфли. Причем дорогие. Обувь для меня — самое главное. Я не могу разгуливать в таком виде.
— В тюрьме тебе выдадут казенные. Не Бог весть что, но с портянками ходить можно.
— Я не хочу в тюрьму.
— Тогда придется на время забыть о некоторых неудобствах. Ближе к вечеру я найду тебе подходящую одежду. У тебя еще и рукав порван. Лучше забыть об одежде, а думать о той шкуре, которая находится под ней.
Девушка подошла к двери и внимательно ее осмотрела. Потом прошлась по залу и остановилась у штанги. Журавлев не спускал с нее глаз.
— Иди сюда, Дик. Он подошел.
— Снимай «блины». Мне нужна железяка, на которой они сидят.
— Хочешь ею выбить дверь?
— Еще чего! Посмотри, какая огромная щель снизу. Просунем лом, приподнимем, и она соскочит с петель.
— Хорошо соображаешь.
— Конечно. Я же не детектив, а здравомыслящий человек.
Это было произнесено с особой гордостью. Журавлев принялся за работу.
— Как тебя зовут, здравомыслящий человек?
— Улика.
Детектив засмеялся.
— Это точно. Подходящее имя. Ты и впрямь опасная улика.
— Не Улика, а Улика. Ударение на «у». Полное имя Ульяна. Что, никогда не слышал? В какой деревне ты jродился?
— В Москве. Там такие имена не в ходу.
— Имя мне бабушка давала, согласно святцам. Она у нас набожной была. Настоящей хозяйкой в доме. А родители мои квашней были. Я в бабку пошла.
— Значит, свою дочь назовешь Криминалистка? С ударением на первом слоге. Девочка Крими.
— Я смотрю — тебе весело? Тащи лом к двери, и давай работать. Остряк!
— Ладно. Называть тебя Уликой у меня язык не поворачивается. «У» мы отбросим. А Лика звучит довольно сносно.
Они принялись за дело. Лика все точно рассчитала. Дверь соскочила с петель и завалилась набок, держась на висячем замке. Скорее всего они попали на черный ход.
Спустившись, Журавлев выглянул из подъезда на улицу. К сожалению, черный ход выходил на ту же улицу, что и двери офиса адвоката. Их разделяло метров сорок. Возле соседнего дома стояло несколько патрульных машин и разгуливали милиционеры.
— Сними ты наконец вторую туфлю. Выйди на улицу и останови такси или любую машину. Подгони ее к подъезду, а я постараюсь незаметно проскочить на заднее сиденье. Дверцу приоткрыть не забудь.
— Босиком?
— Это же Сочи, а не зал Эрмитажа. Действуй.
Несколько секунд Лика прощалась с туфлей и, наконец, вышла на улицу. Она была такой хорошенькой, что машины останавливались в ряд, и никого не смущал оторванный рукав у платья и отсутствие обуви.
Спустя несколько минут они уже ехали в машине, удаляясь все дальше и дальше от места происшествия. Журавлев спросил:
— Ты знала адвоката Садальского? Какое у тебя к нему было дело?
— Очень важное. Черт! И кто мне теперь заплатит? Связалась сдуру и все потеряла. Может человек за один день потерять все на свете плюс любимые туфли?
— Поверь мне, может. Но, теряя одно, человек находит другое, и не всегда жалеет об этом. А почему тебе должны были заплатить? Обычно платят адвокатам, а не наоборот.
— Один придурок обещал мне сто долларов за то, что я отнесу адвокату конверт. Его тоже убили у меня на глазах. Прихожу по указанному адресу, а там еще пара трупов. И все это вместо денег. Я выполнила поручение, пусть даже покойника, и хочу, чтобы мне заплатили за работу. Я же не виновата, что они мрут как мухи.
