— Первым надо тебе, — ответила Джоди. — Ты еще никогда не питался.
— Но ты же дала старому вампиру своей крови, — сказал Томми. — Тебе нужнее. — Это правда, она вампира накормила, чтобы у него побыстрее зажили раны, которые ему нанесли Томми и его друзья, когда взорвали его яхту и так далее. Но он все равно надеялся, что она еще раз откажется.
— Нет-нет, только после вас, — ответила Джоди со скверным французским акцентом. — Я настаиваю.
— Ну, коли так…
Томми подскочил к футону и нагнулся над громадным котом. Он не очень понимал, как приступить, но вокруг Чета витал красный ореол здоровой жизни, и Томми слышал, как бьется кискино сердце. У него в голове что-то затрещало, словно в слуховом канале зачпокали пузырьками упаковки, в нёбо изнутри что-то уперлось — болезненно — и опять затрещало. Томми почувствовал, как другое что-то у него во рту подается, и в нижнюю губу ему вонзились два острия. Он отстранился от кота и ухмыльнулся Джоди, а та взвизгнула и отскочила.
— Клыки ошчрые, — сказал Томми.
— Да, я вижу, — подтвердила она.
— А чего чы ощкочила? Дурачьки шмочрячча?
— От неожиданности, вот и все. — Джоди отвернулась от него, как от дуговой сварки или полного затмения, словно зрительный контакт с ним приводит к слепоте. И замахала на него рукой: — Давай, давай, давай. Только осторожней. Не слишком жестко.
— Ага, — сказал Томми и ухмыльнулся опять. Джоди отпрянула снова.
Томми повернулся к футону и взялся за кота поудобнее. Того, казалось, процесс нервирует гораздо меньше, чем двух вампиров в комнате. Томми укусил.
— Фяпп, фяпп, чьфук! — Он вскочил на ноги, выронив кота, и принялся счищать с языка кошачью шерсть. — Чьфу чы!
— Стой тихо. — Джоди подошла и принялась снимать у него с лица мокрые кошачьи волосины. Потом сходила в кухонный угол и вернулась со стаканом воды и бумажным полотенцем, которым протерла Томми язык. — Водой только полощи. Не глотай. Она в тебе все равно не удержится.
— Я не фобирающь глочачь, у меня во гчу полно кофачьей шегшчи.
Когда удалось наконец все выплюнуть, Джоди выбрала у Томми изо рта оставшиеся волоски — и при этом случайно уколола палец о его правый клык.
— Ай! — Джоди выхватила палец и сунула себе в рот.
— Ухх чыыы, — произнес Томми. Вытащил ее палец у нее изо рта и сунул в свой. Глаза у него закатились, и он застонал носом.
— О, это вряд ли, — сказала Джоди. Схватила его за руку и впилась в нее под локтем — как прилипала в акулу.
Томми зарычал, развернул ее и бросил ничком на футон, но руки изо рта не выдернул. Джоди откинула с лица волосы, а он впился ей в шею. Джоди завопила, но вопль вышел приглушенно — пузырьками крови у Томми на руке. Огромный Чет зашипел и опрометью кинулся через всю комнату в спальню, где забился под кровать. Студию наполнили скрип натянутой красной кожи, треск рвущейся джинсы и рев хищников.
Огромный кот совершенно не уловил иронию: все это походило на обычную кошачью драку.
4
Красный, белый и весь мертвый
Набивка из растительного пуха и куриные перья мохнатыми сугробами покрывали всю комнату. Среди них затерялись лоскутья одежды, покрытия футона, клочья ковра из шкуры маппета и раздавленные детали пары дрянных бумажных абажуров с «Пирса 1». Искрили голые провода над стойкой, где некогда маятниками висели светильники. Студия выглядела так, точно кто-то швырнул ручную гранату в оргию плюшевых медвежат и у выживших сдуло всю шкуру.
— Да, раньше все было не так, — произнесла Джоди, толком не отдышавшись. Она лежала поперек кофейного столика, глядя в окно, где под углом вверх тормашками раскачивался уличный фонарь. Из одежды на ней был лишь рукав красной кожаной куртки. С макушки до пят она была вымазана кровью, но прямо на глазах у Томми царапины и укусы затягивались.
— Если б знал, — сказал Томми, — давно бы себе отрастил крайнюю плоть. — Он лежал в другом углу комнаты на куче книг и щепок, которые раньше были стеллажом. Ровно туда Джоди его и кинула, и он тоже был весь в крови, исцарапан и одет в единственный носок.
Вынимая щепку от книжной полки размером с карандаш у себя из бедра, Томми подумал: наорав на Джоди за то, что она превратила его в вампира, он, конечно, несколько поторопился. Хотя запомнилось не очень многое, он был почти уверен — то был поразительнейший секс в его жизни. Очевидно, читанное где-то про то, что вампирский секс — преимущественно кровопитие, а больше ничего, — еще один миф, вроде превращения в летучую мышь и неспособности переходить текущую воду.
