— Ну каково будет ваше мнение? — обратился он к студентам.
— Давайте съездим, — хором зашумели ребята.
Георгий Алексеевич успокаивающим жестом поднял руку.
— Хорошо, согласен. В таком случае соберемся вечером у меня, попросим Сергея Николаевича рассказать нам о следовиках поподробнее, чтобы войти в курс дела, а с утра пораньше отправимся к камню. Программа на завтра у нас очень насыщенная. Вернуться в город мы должны не позже двенадцати, пообедать и затем успеть еще обследовать волок между Торопой и Сережей плюс саму речку. После этого выезжаем на озеро Ручейное, где и разбиваем лагерь. По моим подсчетам, палеонтологи прибудут в Торопец еще сегодня к вечеру. Так что на озеро скорее всего двинемся вместе.
На том поставили точку, и после обеда был объявлен «мертвый час».
Около восьми все уже сидели в номере Георгия Алексеевича. Пришла и Таисия Андреевна с двумя сотрудниками музея. Ильин достал из рюкзака, с которым он, по-видимому, не расставался, папку и вынул пачку фотографий.
— Наверное, прежде всего следует рассказать вам, откуда взялись эти камни-следовики. Камни принесены ледниками. Вот посмотрите. — Сергей Николаевич придвинул собравшимся несколько снимков. — Это валуны, обнаруженные по соседству, в Великолукской области. На одном след правой ступни человека, а вот тут отчетливо видна левая ступня с каким-то непонятным углублением за пяткой.
Здесь опять правая ступня, — Ильин одну за другой раскладывал на столе фотографии, — а на некотором расстоянии от нее углубление, напоминающее след какого-то животного. На камне из Смоленской области два следа: левая ступня взрослого человека и рядом, похоже, след ребенка. Подобных изображений я отыскал десятки — на Псковщине, в Великолукской, Калининской и других областях.
Фотографии переходили из рук в руки. Ильин показал еще несколько снимков.
— Есть, к примеру, и другие изображения. Этот камень из Калининской области. На нем видна окружность с пересекающими ее непонятными извивающимися линиями, а рядом серповидное углубление. Напрашивается предположение, что это примитивный рисунок солнца и нарождающегося месяца. Еще более загадочное изображение попалось мне на этом камне. — Видите — перечеркнутый круг и контуры человеческих рук и ступней…
— Сергей Николаевич, а как насчет следов животных? Вы о них тоже упоминали, — спросила Нина Николаевна.
— Ну еще бы! Скажем, в Ярославской области известен так называемый Петухов камень. На нем как бы отпечаталась птичья лапка, но какой птице она принадлежит, установить, конечно, трудно. Встречаются изображения следов медведя, рыси, косули…
Загадочные камни, гипотезы их происхождения и назначения вызвали оживленную дискуссию. Энтузиазм Ильина передался всем, пробудив в молодых людях увлечение этой новой областью археологии. Стали припоминать, что в разных краях камни-следовики называют по-разному: путейными, порубежными, а то и бесовскими следками. Беседа затянулась допоздна. Не обошлось и без латиноамериканских индейцев с их символическими рисунками на камнях, которые изучал Морган. Спорили, горячились, перебивая друг друга.
Когда все наконец разошлись, Георгий Алексеевич присел к столу и задумался.
Да, фотографии Ильина давали пищу для размышлений. Наверное, именно так первобытный человек пробовал запечатлеть окружающий мир — еще не в образах, а при помощи подобных примитивных начертаний. Для него, охотника, следы животных играли важнейшую роль в жизни. Они являлись знаками, по которым он сразу представлял себе их обладателей. Отсюда-то уже один шаг до петроглифов на берегах Онежского озера и Белого моря, где изображены не только фигуры людей и животных, но даже сцены быта и охоты. Здесь перед нами явно более высокий художественный уровень изображения, хотя относятся они к тому же периоду. Значит, навыки наскальной живописи, в которой люди каменного века ощущали неодолимую потребность, развивались неравномерно. В глухих лесных углах, как, например, в этом районе Волковского (Оковского) леса, медленно, с отставанием, в других, особенно примыкающих к водным путям, наоборот, ускоренно.
